Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Зарыться в мерзлый песок было трудно. Наиболее опытные бойцы отыскивали низины и упрямо долбили ледяную корку. Другие старались укрыться возле горящего разбитого корпуса, но жар гнал их прочь.
Осколочные снаряды и мины взрывались, добивая уцелевших бойцов. Коса была покрыта телами мертвых и тяжелораненых. С левого берега усилили огонь наши тяжелые орудия, накрыли немецкую батарею. Стрельбу фрицы прекратили — собственная жизнь дороже.
А знакомый всему берегу бронекатер «Об», прикрываясь дымовой завесой, торопливо снимал с замерзшей косы уцелевших бойцов и, маневрируя, эвакуировал их, пробивая ледяные заторы. На редкие выстрелы немецких орудий бронекатер отвечал огнем своей башенной трехдюймовки. Капитан «шестерки», как всегда, не подкачал.
В штабе Николай Чумак рассказал Андрею последние новости. Пропал без вести Антон Глухов. Бойцы видели, как он отстреливался, потом упал. Погиб или ранен — неизвестно, немцы увезли его с собой.
— Жалко Антоху. Какие ребята гибнут!
Про то, что Глухов не погиб, а мог быть только ранен, оба промолчали. Андрей получил новую снайперскую винтовку и сто патронов.
— Из них десять на пристрелку, а остальные экономь, — предупредил лейтенант. — Теперь боеприпасы большой дефицит. Видел, наверное, как пароход на косе горел. Баркас в льдину врезался и затонул. А баржа с боеприпасами под обрывом застряла, кое-как вытащили, но плавать уже не будет — борта проломило.
В батальоне никого из снайперов не встретил. Комбат Логунов находился где-то на позициях, а Орлов, бывший командир восьмой роты, выглядел каким-то осунувшимся и усталым. Как всегда, от него попахивало водкой.
— Нашего замполита, Миненко убили, — как-то по-детски пожаловался он. — Представляешь, шел в седьмую роту, идти всего ничего. Газеты нес, политинформацию собирался прочитать, а тут минометный обстрел. Ногу оторвало и живот осколками пробило. Стали перевязывать, а он захрипел и там, на месте, умер. Хороший дядька.
Не стесняясь Андрея, налил четверть стакана водки, опрокинул, выдохнул и закусил коркой хлеба.
— Значит, без политинформации бойцы остались? — усмехнулся Ермаков. — Как же они воевали после?
— Так и воевали. А ты какой-то зловредный явился. Человека миной разорвало, а ты со своими подковырками.
— Миненко всю войну в блиндажах просидел, языком только работал да брехливые статьи читал. Чего я его жалеть буду? У меня брата неделю назад убили, шестнадцать лет всего. Под бомбами мосты строил и в блиндажах не отсиживался.
Пришел комбат Логунов, похлопал Андрея по плечу.
— Выздоровел?
— Так точно.
— Рассиживаться долго не будем. Обстановка такая, что хуже некуда. С переправой сам видишь, что творится. За ночь четыре судна немцы потопили, в том числе пароход с пополнением и боеприпасами.
— Видел. На косе догорает.
— А мороз жмет. Сколько судов сегодня прорвется, один бог знает. Немцы это тоже чуют, вчера соседний полк атаковали. Отбили. Сегодня отдыхают. Шевелятся в своей трехэтажке и в блиндажах на берегу. Как бы по нам завтра не ударили. Иди к Палехе, там Быков тебя уже заждался. Никаких походов по немецким тылам, все занимают оборону. Чую, ударят завтра фрицы.
Вернулся как в родной дом. С Зоей Кузнецовой виделся еще вчера, в санчасти, но она кинулась на шею, будто год назад расстались. Старший лейтенант Палеха тоже обнял Андрея:
— Ну все, главный снайпер явился. Теперь я спокоен.
Вокруг вертелся, хотел что-то рассказать Максим Быков. Его оттеснили в сторону. Нашли чаю, настоящего, даже с сахаром и печеньем. Рассказали последние новости.
Убили Вереютина, одного из старожилов роты. Андрей общался с ним мало, но сразу представил его. Несмотря на голод, тот выглядел каким-то нездорово пухлым. Оказывается, страдал сердечной болезнью. Были еще убитые из новичков, которых толком Ермаков не знал.
Здоровяк Грошевой, который в день прибытия отказывался идти в атаку и едва не схлопотал пулю, получил сержантское звание, назначен помощником командира взвода. Живы были оба взводных: Костя Чурюмов и молчаливый Иван Шабанов. Оба были ранены, один с повязкой на левой ладони, у другого была перемотана голова. Иван Шабанов по привычке больше молчал. Костя Чурюмов был совсем не похож на прежнего съежившегося младшего лейтенанта, прибывшего дождливой ночью с пятнадцатью бойцами и сразу же брошенного на штурм барака.
— От тех пятнадцати двое бойцов остались да я, еще один в санчасти лежит, а остальные погибли. И меня позавчера чуть не сократили, — он потрогал перевязанную макушку. — Фрицы обнаглели, бьют на каждый звук. Ну а я высунулся неосторожно. Как шарахнет — очнулся мордой в снегу.
— Повезло ему, — сказал Палеха. — Осколки от мины выше пошли. Каску издырявило и у шапки верх выдрало. Так что Косте почти ничего и не досталось, по макушке чиркнуло.
— Ничего себе чиркнуло, — потрогал перевязанную голову Чурюмов. — Зойка два шва наложила и половину волос выстригла. Сутки отлеживался, вроде оклемался. Максим, принеси каску, она у нас вроде экспоната.
Косте Чурюмову действительно повезло. Верх каски издырявило, а кусок, величиной с детскую ладошку, стоял торчком, подрезанный крупным осколком.
— С палец осколок был, — показывал величину Костя. — Каска, черт с ней, а вот новую шапку испохабили. Хожу теперь в рванье, на два размера больше.
— Максим, — одернул слишком суетливого напарника Андрей. — А ты чего возле печки вертишься? Ты же вроде снайпер, твое место не здесь.
— Имею право, — гордо заявил конопатый напарник. — Третьего дня и сегодня утром по одному фрицу снял. Один, кажись, офицер.
— Скажи еще, что генерал, — засмеялся Палеха. — Он и ночью неплохо поработал. Немцы соседний полк атаковали, отбили их, а трое-четверо остались лежать недалеко от нас. Макея бригаду организовал, принесли два автомата, патронов штук шестьсот и гранат сколько-то. По крохам патроны собираем. Ребята огонь ведут только с моего разрешения.
— А у немцев этого добра хватает, — вмешался Максим. — Одного автоматчика обшаривал, а у него три запасных магазина в подсумке, еще штук пять в коробке противогазной и гранаты за голенищами. Так можно воевать.
Про погибшего брата Андрей не хотел говорить, чего душу травить. Но в роте об этом знали. Палеха покачал головой:
— Шестнадцатилетних на передовую шлют. Да и моему всего на пару лет больше, а до сих пор с весны ни одного письма. Чую, нет его в живых.
— Василь Васильевич, — поднялся Андрей. — Пойду с Максей прогуляюсь, гляну, как и что вокруг.
— Ты в своей телогрейке долго не выдюжишь. — Полушубок я тебе выделю, как лучшему снайперу.
— Ну какой я лучший, — отмахнулся Ермаков. — В засаду вляпался, едва живым выбрался. А по счету убитых фрицев Черных и меня, и всех остальных давно опередил.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
