исследования. Марте с трудом удалось убедить его увидеться со мной и Ханной.
– И как прошла встреча?
– В мучительной неловкости. Марта запретила мне о чем-либо его расспрашивать, он повторил то, что рассказывал Марте, будто урок прочитал. Ханну подержал на вытянутых руках, как сверхопасный объект, и поспешил к своим драгоценным лабораторным мышкам.
– М-да… Необычно. Неудивительно, что мамино сознание сбежало от жизни, которая ей не приносила радости. Захочет ли она вернуться? Мы не можем знать.
– Хм… Моей мамой она тоже не хочет быть? – Сигарета в пальцах Стефании превратилась в длинный столбик пепла, и она затушила ее в пепельнице.
– Ну… Я понимаю, что ты переживаешь чувство потери. Только мама не умерла, она есть. Ты можешь слышать ее голос, делиться с ней секретами, видеть ее, прикасаться. Очень многие девочки мечтают обрести в маме подругу. Ваши отношения перешли в другое качество. Тебе же удалось с ней подружиться?
– Да. Ваш план сработал, спасибо. Мама была рада компании – у нее же совсем нет друзей. Даже хотела ехать провожать нас с Ханной в аэропорт. Но она так и не знает, что мы с Кристианом пара. Кристиан улетел как бы раньше. Поэтому я соврала, будто у нас перелет ночной и всё такое… Самым сложным оказалось не называть маму мамой…
– Ох! Ты можешь прилетать в Осло хоть каждый месяц. Придумай себе какую-нибудь деятельность, связанную с норвежским университетом. Будете видеться, общаться. Взрослые дети часто уезжают далеко от родителей, встречаются раз в год, а иногда только созваниваются годами. Ну, что ты расклеилась?
– У Ханны не будет бабушки…
– Я буду вместо нее, если можно. А Марта? Марта всем бабушкам бабушка – и самая родная! А Лариса? Той только дай твою хорошенькую девочку! Хочешь, я в следующий раз с тобой полечу, если Кристиан не сможет? Он прислал мне столько великолепных фотографий! Ваши фьорды его просто покорили. Тоже очень хочется посмотреть. А с мамой дружи. Главное – быть частью жизни близкого тебе человека. Моей мамы нет уже очень давно, я смотрю на ее детские, подростковые фотографии, на ее свадьбу, на наши с ней общие снимки. Я люблю ее в каждом возрасте и в любом проявлении. Ты можешь просто любить.
– Да, наверное, вы правы.
Стефания допивает вино, подбирает почти нетронутый бокал Лии с пола и уносит посуду в комнату. Возвращается, занимает пустые руки зажигалкой, чиркает кремнем и смотрит на огонек.
– Я сейчас поняла, что ждала от мамы именно любви. Этого безусловного материнского восхищения и жертвенности, которое чувствую с тех пор, как сама стала мамой. Но… Но теперь я умею сама.
– Умничка ты моя. Твое сердце стало таким большим, что его хватит на всех. – Лия смахивает незаметно набежавшие слезы. – Ну что, когда мы с тобой летим в Осло?
– У студентов ближайшие каникулы осенью, я свободна в это время. Только на фьорды лучше поздней весной или летом…
– И весной, и летом полетим. Я очень люблю путешествовать! У меня тяга к перемене мест. Прям извелась за время карантина. А если надо, я с Ханной останусь. С радостью! Марта поможет, подскажет – у нее работа, а я совершенно свободный художник.
– Спасибо. Мне стало легче, правда.
– Я рада. И больше не кури, а то Кристиан решит, что я тебя плохому научила. – Лия забирает свою зажигалку и прячет в карман. – Так, завтра с утра вы меня не ждете, завтракаете и идете гулять в зоопарк, он тут буквально за углом. Потом я забираю малышку – у вас на одиннадцать куплены билеты на Виллу Боргезе. Она по другую сторону отеля, тоже пара шагов. Ты просто обязана восхититься скульптурами Бернини, а то я не знаю, как без этого с тобой разговаривать! Шучу. Затем обедаем все вместе и расходимся – у нас с Ханной дневной сон, а вы гуляете по Риму хоть до ночи…
– А вы не устанете от Ханны?
– Не забывай, я – мама состоявшаяся и знаю, на что иду. Не переживай. А теперь всем спать!
Лия обняла Стефанию перед прощанием и проследила за тем, как та скрылась за дверью в другом конце коридора. Отель полон молодых мужчин – мало ли что! Осталась наедине с собой, своими мыслями и планами. Кто тут размышлял об одиночестве?
Жара в июле стояла неимоверная – город раскалился и плавился в прямых лучах солнца. Белокожая северянка Стефания наотрез отказалась выходить из номера после обеда. Ей вполне хватило утренних впечатлений. Благо в зоопарк они выбрались до полуденного зноя, а до музея добежали через парк. Лия порадовалась своей предусмотрительности – правильно выбрала расположение отеля. Кристиан запаниковал – его романтический план был близок к провалу. Ты ж мой мальчик, подумала Лия, и, включив всю свою изобретательность, так расписала Стефании красоты и атмосферу Авентинского холма, что та просто не смогла не захотеть немедленно лицезреть обширные апельсиновые сады парка Савелло в оранжево-розовых лучах заходящего солнца.
Лия не приврала ни словечка. Дул приятный освежающий ветерок, полный ароматов обильно цветущих роз и кустов олеандра; апельсиновые плоды, как елочные игрушки, светились в густых ветвях сада; многовековые сосны звенели длинными иглами в поднебесной выси, накрывая парк густой тенью. Центральная аллея, под шатром пиниевых крон, торжественно вела посетителей парка к обширной смотровой площадке, нависающей над полноводным Тибром. Весь Рим как на ладони, и в центре купол собора Святого Петра в Ватикане. Всё в розовой матовой дымке.
– Ну вот, теперь ты видела Рим.
Кристиан стоит позади Стефании, прикрывая ее от толпы туристов. Золотистые пряди любимой растрепало ветром, они касаются лица молодого человека, тот хмурится. Слишком много людей – его план не терпит столь близкого соседства чужаков.
– Мне жарко, – жалуется Стефания, и они уходят в сплошную тень деревьев, где прямо на траве расположились целые итальянские семьи.
Приметив свободный зеленый клочок земли, они садятся, подложив под спины рюкзак Кристиана.
– Что у тебя там такое жесткое? – Стефания устраивается поудобнее. – Всё, пока солнце не скроется, ни за что никуда не пойду.
– А как же Ханна? – задает ей провокационный вопрос Кристиан и дышит в горячую макушку.
– Оно уже скоро сядет. И я доверяю твоей маме.
– А мне?
– Тебе тоже. Не дыши на меня. Жарко!
– А ты можешь выдать мне немного своего доверия и дойти во-от до того края парка?
– Ну зачем?
– Ну надо. Очень. Попей водички и поднимайся.
– О-о-о-о-о-о-о…
Вот в таком настроении будущая невеста подошла к открытому летнему театру. Лишь часть его скамей прикрывала тень, людей здесь почти не было.
Двигаясь по теневой стороне, Кристиан вывел Стефанию в центр сцены, театрально встал перед ней на одно колено и протянул раскрытую коробочку с кольцом:
– Ты выйдешь за меня?
Стефания ойкнула, приподняла плечики, всплеснула ладонями, взяла колечко дрожащими пальчиками и рассмеялась, сверкая слезинками на длинных ресницах. Трибуны, которые
