и сказал, что в моих же интересах сделать все в ближайшее время и что дернуть меня он может в любой момент. И если увидит, что я не в теме, то плакало мое трудоустройство на руководящую должность и нет мне доверия.
Хорошо, что отец еще выдрессировал во мне основные навыки и умения раньше, без этого я бы еще дольше возился с балансами и отчетностью, а так, на подкорке сидело общее понимание и не приходилось постоянно лезть в интернет за пояснениями. Последние ночи я практически не спал.
Утром универ, на лекциях работа, на которой особо не сосредоточишься, ведь каждые полтора часа тебя вырывают на перемену. Потом было мое самое любимое время, время с моей недотрогой. Как только она убегала на занятия, я снова садился за работу. Даже ее тренировки пропускал. И сам на себя за это злился. Но не хотел, чтобы она знала обо всем раньше времени. А ночью снова работа. И так по кругу.
Вычленив остальные проблемы, решил, что пора бы и с Тиной вопрос решить. Если отец дернет меня сейчас, то критических проблем быть не должно, так я сделал. Вызвал Тину на разговор в кафе неподалеку от Азимута в четверг накануне соревнований.
Тина пришла в вызывающем, красном, коротком, облегающем платье. Я смотрел на нее и думал, как раньше меня это вообще могло привлекать? И привлекало ли на самом деле? Сидя сейчас в роскошном ресторане с роскошной девушкой, у которой был идеальный макияж и прическа, я вспоминал, как мы сидели в какой-то забегаловке с моей Аней, она была в джинсах и футболке, лицо чуть заспанное, полное отсутствие косметики, но именно тогда я был счастлив. Или когда в Аквапарке она решила мне нарисовать усы. Не думаю, что Тина когда-нибудь рискнула бы провернуть подобное…
— Привет, Тим, — говорит Тина и, наклоняясь чмокает меня в щеку.
Не отвечаю, но и не отстраняюсь. Дорогие духи забивают ноздри, это не тот запах, совсем нет. Мне нужны персики с хлоркой, считайте наркоманом. Тина грациозно садится напротив меня, выставляю напоказ все свои идеальные формы.
— Я уж было испугалась, что ты решил переключиться на низшие жизненные формы окончательно, ладно еще Кир. Как хорошо, что ты образумился, — говорит Тина мне, а потом сразу же переключается на подошедшего официанта, — Мне Цезарь с креветками и филе Сибаса с авокадо.
— Кофе, черный, спасибо, — заканчиваю я и официант уходит.
— А ты разве больше ничего не будешь? — заметно напрягается Тина.
— Не голоден.
Тине приносят салат, мне кофе, повисает пауза.
— Тина, скажу только один раз. Если ты только попробуешь еще раз причинить какой-либо вред Смирновой Ане, я не посмотрю на то, что ты девушка и даже на то, что твой отец является одним из основных инвесторов нового проекта нашей компании. В твоих интересах теперь защита этого человека. Если с ее головы упадет хотя бы один волос, это будут твои проблемы.
-
Тина
Смирнова Аня. Как же я ненавижу этого человека. Мы учились в одном классе, когда нам было по восемь-девять лет. Но она всегда делала вид, что меня не существует. А потом и вовсе, что меня не знает. Ее любили все учителя. Она незаслуженно получала высокие оценки. Замкнутая, одетая в обноски, никогда не реагировала на насмешки от меня и других одноклассников. Ей на уроке связывали шнурки, она молчала. Ей в шапку насыпали снега, она молчала. У нее прятали тетради, учебники, она молчала. А сколько всего ей клеили на спину? А сколько жвачек побывало в ее волосах? Ей все было нипочем. Гордая королева. Не единой слезинки, не единой жалобы. Никакой реакции. Злило ли это меня? Да. Еще как. Я с малых лет поняла, что если ты не ведешь себя, как королева, то королевой никогда и не станешь. А королеве нужна свита. А свите — подданые. Тех, кто не хотел принимать существующий порядок, я изживала. Другие девчонки, которые изображали из себя гордых и независимых, либо ушли из школы, либо стали моими…поддаными, если хотите по-простому. Нельзя было допускать конкуренции. Но, спустя полгода наших издевательств, я поняла, что конкуренции-то и не было. И я, то есть мы, перестали изводить девчонку. Ее поведение не поменялось. И я успокоилась. Чертова Снежная Королева. Она просто выжидала.
На День рождение Маши, нашей общей одноклассницы, мы поехали за город. И там она, наконец, показала свое настоящее лицо. Стоило только приехать семье Титовых, как она сразу же начала изображать из себя мать Терезу. Решила изобразить великого педагога и научить мелочь плавать. До сих пор помню, как все девчонки кинулись к Тимуру. Он всегда производил такое впечатление на женский пол, в любом возрасте. Но внимание обращал только на меня. Мне это льстило, и было плевать, что все дело только в том, что наши родители в шутку поженили нас еще до моего рождения.
Все кинулись к нему, но не она. И пока все были заняты моим женихом, да-да, мальчишки тоже, она переманила на свою сторону всех взрослых. Но, видимо, ей этого показалось мало. Она забрала себе внимание Тимура. Уж не знаю чем. Она даже не взглянула на него ни разу, я следила. Он просто наблюдал за ней и постоянно кидал в ее сторону взгляды. Я помню, как мне плохо было в тот день. Но виду я, естественно, не подала.
Все стало хуже, как только мы вернулись в школу. Оказалось, что она успела переманить на свою сторону Машу. Я решила снова попробовать выжить ее, но другие уже не поддерживали моего энтузиазма. Их родители были в таком восторге от девочки, что они просто боялись пойти против взрослых. Я немного успокоилась, поскольку всю первую неделю нового учебного года меня было решено забирать из школы на машине Титовых, вместе с Тимом. Я радовалась, как ненормальная. Ведь прекрасно знала, что это было именно его решение. И при этом, мой авторитет заметно возрос. Но когда я поняла, что дело было не во мне. Он искал глазами ЕЕ. Всегда. Сначала его взгляды я списывала на его любознательность, но день на четвертый, он увидел ее, и я для него просто перестала существовать. Он долго смотрел на нее, но она вышла и пошла по направлению к своему дому, не глядя по сторонам, так и не подняв на него взгляд. Тим стал мрачнее тучи. Стал приезжать раньше. Машина парковалась прямо на дороге к ее дому, но она все также,
