когда мы будем уходить, чтобы мы не вошли вместе?
— Черт возьми, нет.
Даже не обычное «нет», а чертово «нет». И сказано это с огнем в глазах, чтобы соответствовать огню в его тоне.
— Я не думаю, что мы должны выставлять напоказ наши отношения перед всеми.
— Ходить вместе — это не совсем то же самое, что бросать наши отношения людям в лицо.
— Думаю, что нет. Но что ты собираешься сказать, если тебя кто-нибудь спросит?
— «Чертовски верно, она моя женщина», — говорит он, улыбаясь и беря меня за руку. — Думаю, что если мы будем относиться к этому спокойно, то и все остальные тоже будут спокойны. Об этом поговорят несколько дней, но это все. Если мы попытаемся сохранить какой-то большой секрет, это просто даст всем лишний повод для сплетен.
— Боже, как ты всегда находишь мудрые ответы?
— Лучший вопрос заключается в том, как ты придумываешь пятнадцать тысяч различных сценариев с сюжетами и подзаголовками и альтернативными концовками для каждого?
— Думаю, это женское дело, — говорю я. — Именно поэтому мы так хорошо справляемся с многозадачностью.
— Но ты, кажется, не возражаешь против моей многозадачности.
О Боже, я абсолютно не возражаю.
* * *
Не могу сказать, что я не нервничала, въезжая с Матео на служебную парковку. Как бы я ни старалась не оглядываться, чтобы посмотреть, кто может наблюдать, я это сделала. Но мы с Матео оба профессионалы. Мы не вошли, держась за руки. Мы не целовались в лифте, поднимаясь в наши офисы. Он не шлепнул меня по заднице, когда мы разошлись в разные стороны, хотя я знаю, что он хотел этого. И если вокруг кулера с водой и был какой-то шум, я его не слышала. Однако грядет настоящее испытание.
Некоторые руководители и другие сотрудники начинают собираться на нашу большую встречу. Я занимаю свое место рядом со стулом Гейджа. Матео обычно сидит напротив меня на таких мероприятиях, но его здесь еще нет. Есть еще около дюжины человек, которые регистрируются. До сих пор, кажется, никто не смотрит на меня по-другому. Не то чтобы на мне была табличка с надписью «Я трахаюсь с Матео», но мне так кажется.
Внезапно теплое дыхание Матео касается моей шеи, заставляя мои пальцы на ногах сжиматься, когда он наклоняется и шепчет:
— Я продолжаю думать о том, какая ты на вкус.
Затем так же непринужденно, как всегда, он садится на свое место. Я уверена, что для всех это выглядело пустяком, но мышцы между моими ногами сильно сжимаются. Он садится и одаривает меня легкой ухмылкой, его глаза быстро опускаются.
Черт, мои соски твердые и напряженные и торчат прямо сквозь блузку. Черт бы побрал этот дурацкий тонкий кружевной бюстгальтер! Я плотнее натягиваю кардиган, скрещивая руки на груди. Улыбаясь, он слегка ерзает на своем сиденье, чтобы дать мне понять, что он возбужден так же, как и я.
Входит Гейдж, и заседание начинается. Я надеваю очки, и следующие девяносто минут мы все заняты делом — Матео, я и все остальные. Меня немного удивляет, как легко мы с Матео переключили передачи. Но как только встреча заканчивается, все переключается обратно, и единственное, о чем я могу думать, — это лечь к нему в постель и поработать над своим списком.
К счастью для меня, мне можно улизнуть с работы пораньше, тем более Матео повесил свой ключ на мою связку. Это прекрасно. В моей голове формируется план. Я выхожу из офиса и возвращаюсь к нему домой, прежде чем кто-нибудь заметит.
Я раздеваюсь и забираюсь к нему в постель, набирая ему сообщение, как только устраиваюсь.
Я голая в твоей постели, жду.
Кладу телефон на тумбочку и гадаю, сколько времени это займет.
* * *
— Вот такой сервис мне нравится, — говорю я, пытаясь отдышаться. — Я зову, и ты приходишь.
Он переворачивает меня, шлепая по заднице.
— Кажется, я припоминаю, что порка была в твоем списке.
Я смотрю на него через плечо.
— Ты действительно сделаешь что-нибудь из моего списка?
Его глаза сверкают.
— А ты сделаешь это? — спрашивает он. Я слегка киваю ему. Есть не так много вещей, которые я бы не попробовала, особенно в серьезных отношениях. — Выбери один пункт, — говорит он.
Прикусив губу, я переворачиваюсь на спину.
— Давай сделаем секс-видео. — Никогда за тысячу лет я не ожидала, что именно это сорвется с моих уст. Ради всего святого, я же мама. Если это когда-нибудь выйдет наружу, я буду унижена, а мои дети будут разочарованы.
— Ты настоящая эксгибиционистка, — говорит он. — Сначала фотографии, а теперь это.
Это странно. Я так стесняюсь своего тела, но эти фотографии, несмотря на то, что у меня все еще есть проблемы, заставили меня почувствовать себя сильной.
— Мы просто посмотрим его один раз, а потом уничтожим, — говорю я.
Это взрослая версия клятвы на мизинчиках, полное доверие, необходимое между двумя людьми. Это именно то, о чем я бы предупредила детей, чтобы они никогда этого не делали, и, возможно, убила бы их, если бы они когда-нибудь это все же сделали, и вот я предлагаю это.
— Ты уверена, что не хочешь просто заняться тантрическим сексом? — спрашивает он. — Это был номер 4 в списке.
Я начинаю смеяться.
— Я была так пьяна, когда писала это. Я имею в виду, честно говоря, для меня смысл секса в оргазме.
— Вот это я люблю в тебе, — говорит он.
Я сбилась со счета, сколько раз он употреблял слово «любовь». Дело не в том, что он любит меня, на самом деле. Но мое сердце замечает это каждый раз.
— Как насчет этого? Давайте снимем тантрическое порно.
* * *
— Мы неудачники в тантрическом сексе, — говорю я, лежа голой поперек его кровати и приходя в себя после множественных оргазмов.
Я знаю, что это все моя вина. Прошло пять секунд, и я уже умоляла его заставить меня кончить. И, как хороший человек, он не стал бы отказывать мне в удовольствии. Так что к черту занятия любовью, не пересекая финишную черту. Я знаю, что это должно сблизить вас, поднять на какой-то высокий уровень связи или что-то в этом роде, но нам с Матео просто хорошо в нашем неразвитом состоянии сексуального блаженства.
Что касается осознания того, что меня снимают, то это было немного нервно — находиться перед камерой в самом интимном виде. Но я справилась с этим, и это, конечно, не удержало меня. Также немного нервировало то, что в распоряжении этого человека была дома видеокамера, но
