— Каковы же твои подарки, мудрый?
— Овец десяток, пять коз… Золотых украшений два жина…
— Два больших шатра и трех красивых девушек. Пару котлов риса еще.
Баяр решил брать все, что дадут.
— Нет у нас девушек, огнеликий. Помилуй, откуда? Все сосватаны, а сам знаешь, разбивать браки – немыслимое преступление.
— А вдовы есть? – встряла Женька. – Молодые?
— Есть, как ни быть. Только детные все. Негоже мать от детей отрывать.
— А с детьми еще и лучше, – сверкнул глазами Баяр. – Значит, не бесплодные. К тому же дети – это свято. Показывай своих вдов.
Старик закатил глаза, но рукой махнул, и через несколько минут перед кохтэ предстал целый ряд женщин: все, как одна оборванные, чумазые и уже в возрасте. Некоторые и вовсе старухи.
— Не пойдет, – снова бойко влезла Женька, которой озадаченное молчание Баяра ясно дало понять, что он не против ее вмешательства. – Зачем нам ваши старухи? Шерсть прясть и коз доить? Нашим воинам жены нужны, а не мамки.
— Жены? – удивился старик. – Не рабыни, не наложницы бесправные?
Женька усмехнулась и качнула головой:
— Нанэ, покажись!
Вперед выехала красивая молодая женщина на ладной рыжей лошадке. Черные косы, смеющиеся глаза, широкая кожаная лента на лбу, лук под грудью, легкая сабля на бедре – специально для нее выковал Айрат, за воительницей трепетно ухаживающий.
— Десятница наша. Чтоб вы понимали: женщина у кохтэ никогда не была и не будет бессловесной скотиной. Ни одному мужчине я не позволю рабыню взять. Только – жену.
— Ишь, грозная. Кто такая?
Женька прищурилась и рукой в сторону костров махнула, проделывая свой любимый фокус. Вот вам – огонь пожирающий. Поглядите, красота какая!
Тирахи взвыли, бросаясь тушить вспыхнувшую траву, а Женька самодовольно заявила:
— Я – жена Баяра-ах.
— Если жена у него такова, то каков же молодой хан? – уважительно склонил голову старик. – Ай, прости неразумного, сейчас поправлю дело. И с такими великими воинами – воевать, да еще по осени? Сберегли нас мудрые предки, сам отец-солнце руки наши от сабель да луков отвел!
Суматошно размахивая руками, старик разогнал свой престарелый курятник, а затем сам лично за руку с десяток дев привел, причем, кажется, не только вдов.
— Вот, внучка моя, – гордо толкнул хорошенькую девчушку в спину. – Разве не красавица? Кто из доблестных воинов готов ее женой взять?
“Если бы в этом мире были евреи, этот дед явно бы к ним относился, – весело подумалось Женьке. – Вот же жук навозный. То у него баб нет, то внучку свою сватает!”
— Разве твоя внучка овдоветь успела?
— Как есть жених погиб у нее, – не моргнув глазом, соврал старик. – А сам Баяр-ах вторую жену взять не хочет?
— Не хочет, – мгновенно нахмурилась Женька. – Ему и одной более чем достаточно.
Баяр фыркнул тихо, спрыгивая, наконец, с коня. Женька мгновенно заткнулась.
— Мы берем трех вдов с детьми, – сообщил молодой хан. – Внучку твою – разве что довеском. Да и то – если сама согласится. Ты согласна, девочка?
Та испуганно покачала головой. Эх, будь у него побольше времени, Баяр бы ее уговорил – его воины такую девчушку на руках бы носили по очереди, да к тому же породниться с этим станом вовсе не помешало бы, но сейчас было совсем некогда. И без того переговоры эти неожиданные его сильно напрягали. В следующий раз лучше Нарана высылать вперед – он тот еще болтун. Пусть договаривается о дани, и тогда кохтэ объедут стороной своих данников.
Трех вдов выбрали быстро, овец и коз пригнали мигом, золотые украшения, видимо, стариком были приготовлены заранее.
Женька, тоже уже с коня спрыгнувшая, подошла к мужу и тихонько ему сказала:
— Надо бы знак им какой оставить. Чтобы ненароком их в следующий раз не задеть.
— Верно, – кивнул он. – Придумаем, – а старику бросил, – через несколько дней посланник мой приедет, вон тот – рыжий. Привезет вам знак от меня, что вы теперь в безопасности. Больше не тронем.
— В этот год, – уточнила Женька.
— В этот год, – усмехнулся Баяр.
— А в следующем году мы еще дары подготовим, – понимающе закивал старик. – Славно, славно.
Женька фыркнула. Воины, посмеиваясь, пообещали на следующий год внучку старика непременно забрать с собой, если дождется, а Баяр, окинув взглядом явно богатый стан, пытался понять – почему столько здоровых сильных мужчин предпочли принести унизительную дань, а не сражаться.
Да, баярова сотня нанесла бы немалый ущерб. Многие воины простились бы с жизнью, были бы и раненые. Возможно, пострадали бы и женщины, хотя кохтэ очень старались ни женщин, ни детей не трогать. Но все это – обычная жизнь обычного народа. Неужели лучше выглядеть в глазах врага трусами?
— А они хорошо придумали, – откликнулась Женька в ответ на его мысли. – Убили двух зайцев сразу. И добро сберегли, и уберегли свой народ от разрушений.
— Сберегли? – наморщил лоб Баяр.
— Ну да. Мы бы явно больше забрали. И потоптали бы. И поломали. А тут – малой кровью отделались. Знаешь, Баяр, а это мысль: перед набегом засылать в стан к врагу вон хоть Нарана. И предлагать – или откуп, или ждите нас в гости.
— За что ты так не любишь моего друга? Его убьют еще на подходе. А если и не убьют – к нашему приходу все ценное попрячут и встретят нас тучей стрел.
— М-да, дикари, – вздохнула Женька. – Ну, тогда после набега. Сказать: ребятки, мы придем еще. И еще. Вам оно надо? Можем предложить сделку. Вы нам дань, а мы – ярлык, что вы наши данники. Трогать не будем, все целы, все довольны.
— Не знаю, что такое ярлык, но мысль неплохая. Только не с сотней. На месте этих данников я бы объединил пару станов и следом пошел за врагом. Догнал, ярлык этот засунул… тому, кто жив останется. Чтобы требовать дань на постоянной основе, мне нужно гораздо больше людей. Сотней тут не управиться. Это сейчас на нашей стороне сама Степь, да еще холода скоро начнутся. Не до набегов станет. А в следующее лето нас уже будут встречать гораздо суровее, поверь.
Женька задумалась. Так далеко она не заглядывала. Жить одним днем куда проще.
Все ведь было так славно: стремительные дни, жаркие ночи, богатая добыча, ветер в волосах. Люди, которых она смело могла считать своими друзьями. И муж, который вообще ни в чем ее не ограничивал. Позволял говорить любые слова, позволял спорить, не требовал от нее, чтобы она стирала рубашки или готовила.
Именно о такой жизни Женька и мечтала, когда выдавала себя за воина. Только сейчас было еще лучше. У нее даже десяток был теперь свой, женский. И Найра была, которую с легкой руки Женьки все уже называли Нанэ – “матушка”. Нанэ была старше Женьки на добрый десяток лет, ей во всем помогала, советы умные давала, и вообще стала так же близка, как Листян.
