а сейчас уже бьет в окна сентябрьский дождь? И куда же девается это незаметно потерянное время? Все просто. Им питается клочок Ифрита времени, становясь все больше, чернее и сильнее.
Но сейчас я его просто выпустил в окно, отправив странствовать по сонному городу вместе с попутным ветром. Теперь Ифрит будет воровать время из чужих жизней, а мне достаточно того, что я уже лишился целого дня!
Зеркальная гладь, вдруг, заколыхалась и покрылась легкими волнами, как поверхность озера при слабом ветерке. В три прыжка я очутился у массивного гардероба, быстро открыл его дверцу и залез внутрь. Шкаф стоял как раз напротив зеркала, так что в щелку слегка приоткрытой дверцы я мог отлично видеть происходящее. Я устроился поудобнее на мягкой куче из собственных футболок, сжимая в руках большой бумажный стакан полуостывшего ванильного капучино, который я успел прихватить с собой с тумбочки в самый последний момент.
Но вскоре я совершенно позабыл про кофе, да и едва не выронил стакан. Я смотрел на старое зеркало и… не верил своим глазам. В том конце портала показались знакомые очертания зала со множеством зеркал и красивые, теперь уже совершенно родные ярко-голубые глаза… но не Антонины, а Тамлина. Кажется, он о чем-то разговаривал с той самой кареглазой блондинкой по имени Лина. О, нет! Так эта парочка намеревается пройти сквозь портал в мою спальню и все сожрать еще до прихода Антонины! Самому Тамлину я, конечно же, был бесконечно рад, но вот зачем же он тащит с собой эту Лину?! Вон она какая рослая дылда и, наверняка, прожорливая!
В общем, в следующий момент я знатно облился кофе и даже поперхнулся, потому что… пройдя через портал лицо Тамлина сильно изменилось — скулы стали менее высокими и острыми, глаза стали немного меньше и не такие яркие, я бы сказал, что их цвет «потеплел», губы стали более пухлыми, кожа лица потемнела от загара, лоб не такой высокий… на моих глазах за пару ударов сердца… Тамлин превратился в Антонину. А почему бы и нет?! Ведь при проходе сквозь портал внешность меняется у всех, даже я из обычного земного парня становлюсь лесным беличьим троллем.
Так вот, значит, почему Тамлин и Тони были так похожи, как брат и сестра близнецы. Я облегченно глубоко вдохнул и выдохнул до самого конца. Это же, значит, там в Зазеркалье я влюбился не в парня, а все-таки в девушку, замаскированную под парня! А это очень сильно меняет дело!
Сидя в шкафу, я улыбался, как дурак, рассматривая сквозь щелку выражение хорошенького лица Антонины, приятно удивленного от неожиданного роскошного завтрака-сюрприза в спальне: кофе, фрукты, пирожные, мороженое… все в лучшем стиле самых дорогих отелей. Так завтракает только сама Королева!
От такого разнообразия Антонина громко по-детски рассмеялась! Как же мне было приятно видеть этот щенячий восторг на ее лице! А еще теплее было знать, что именно я явился причиной ее искренней милой улыбки. Я с ужасом поймал себя на мысли, что никогда прежде не видел Тони улыбающейся и, тем более, так беззаботно смеющейся. В тот же момент я поклялся, что сделаю все, чтобы она каждое утро встречала так же! Чтобы завтракала, как сама Королева! Я достану для нее все, что угодно, из самых дальних уголков Земли, а если что-то и не найду, то просто пойду и приготовлю сам!
Девчонка застенчиво взяла из вазы самый большой и спелый персик, осторожно откусила кусочек, затем еще один… и, вдруг, задорно смеясь с разбегу плюхнулась на расправленную кровать… точнее на самую подушку, возле которой стояла вазочка с конфетами.
— А-а-а-а-а-й-а-а-а-а-а-а а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-р-р-х-х!
Вопль, который издал Творожок из-под задницы Тони, был громок, яростен и страшен! Ну, конечно же, она не заметила никакого белого зверька на белой подушке посреди белой кровати и с размаху плюхнулась на него всем своим весом. Впрочем, так ему и надо! Не будет мне хамить, морда наглая!
От испуга Антонина взвизгнула и вскочила на ноги, перевернув стакан с кофе… прямо на задние лапы Творожка. В общем, эти двое не только рассыпали все фрукты и уронили поднос с пирожными, но и практически перевернули всю кровать вверх дном. Ну и срач же у меня теперь в спальне! Естественно, я не мог покинуть свое убежище в гардеробе и отчитать Антонину, ведь мне нельзя было ей показываться на глаза! Во-первых, я сейчас сидел в шкафу в образе человека, а, значит, был абсолютно голым! Во-вторых, согласно словам Творожка «девчонка же просто ненавидела меня, потому что я испортил ей жизнь», а, значит, ей совсем нельзя было показываться на глаза!
Но, наконец, истошные вопли и грязные ругательства Творожка стихли, они сменились мирным чавканьем и довольным причмокиванием. Хоть и разбросанный по кровати, но завтрак оказался таким вкусным, что оба еще долго молчали, не в состоянии говорить с набитыми ртами!
Я же не переставал любоваться Антониной, ее резковатыми и в то же время грациозными движениями, ее большими голубыми глазами, пусть не такими яркими, как у Тамлина, но такими теплыми и родными… как, вдруг, я заметил странный золотой отблеск, который, будто потерянный солнечный зайчик, заблудился в спальне. Он неспеша скользил по гладким поверхностям мебели, потихоньку приближаясь к моему шкафу. Я незаметно приоткрыл дверцу пошире, и потерянный солнечный зайчик, ничего не подозревая, завернул прямо ко мне в гардероб. Я мигом захлопнул за ним дверцу, и тут же погрузился в абсолютную темноту. Сидя на куче своих дизайнерских шмоток, я осторожно достал из заднего кармана джинсов небольшой закопченный огарок свечи и черканул сгоревшим обрубком ее фитиля о стену. Свеча послушно вспыхнула ярким фиолетовым пламенем, погрузив все вокруг в мягкий сиреневый свет. Гоблинская свеча отличалась тем, что ее огонь освещал не только реальный мир, но и невидимый мир духов. Незаменимая вещь, если хочешь поговорить с призраками, полтергейстами или же купидонами. Да-да, именно последний миниатюрный златовласый мальчуган с белоснежными крыльями за плечами сейчас был заперт вместе со мной в шкафу. Как же я ждал его для серьезного разговора!
— Здравствуй, Константин, — произнес мальчишка высоким звонким голосом, он был ростом не больше домашнего кота и парил в воздухе, почти совсем не шевеля крыльями — такой легкий, словно солнечный луч. Только вот его золотую стрелу было уж очень тяжело мне носить в своем сердце!
— И тебе не хворать, крылатый, — самодовольно улыбнулся я. Все получилось, как нельзя лучше. Внутри гардероба поверхности всех стен были зеркальными, так что мальчишка-купидон сейчас был
