раненный в зад орангутан ищу ей дом на Волге, чтобы она смогла там в свое удовольствие нарыдаться, договариваюсь с человеком, мчусь забирать у него ключи, чтобы привезти их сюда, а ты?
– А что я?
– Улыбаешься!
Тихий смех быстро превратился в веселый громкий хохот, позволяющий мне сбросить напряжение и расслабиться. Обойдя стол, с удовольствием обняла друга.
– Ну прости, я больше не буду. Наверное.
– Будешь, Нютка, и я снова, бросив все, помчусь тебя спасать. Держи.
Выудив из кармана брюк брелок с двумя ключами, Егор подмигнул.
– В общем, пристань та же, но жить будешь в гостях у Михалыча. Помнишь, мужик такой здоровый с рыжей бородой?
– Погоди, у него же там домина целый, а не домик, и знакомый твой живет в нем почти круглый год.
– Не парься, Ань, он мужик хороший и отзывчивый, пару дней перекантуется в соседнем от моего доме.
– А почему он, я могла бы..
– Не могла. Я же сказал, парни ко мне в гости приедут. Нафиг тебе эти морды не нужны с их гулянками.
Я уже собиралась поблагодарить друга за заботу, как за спиной снова шарахнула дверь, только в этот раз, кажется, о стену, и раскатистый голос Глеба заставил меня замереть на месте:
– Мартынова!
– Босс? – кинув взгляд за мое плечо, Егор прищурился. – А взгляд такой, будто ревнивый муж.
– Горыныч, не удумай…
– Аня, – уже над самым ухом громыхнул Глеб, и на мое плечо легла тяжелая горячая ладонь.
– Ладно, зайка моя, я пошел, но имей в виду: завтра тебя ждет лучшее свидание.
Судя по ухмылке на лице друга, говорил он это все не для меня, а мне в первый раз в жизни захотелось как следует пнуть его. Что он несёт?!
– Нет.
Короткий ответ Глеба заставил меня обернуться и удивленно вскинуть брови.
– В каком смысле "нет"?
Что крокодилище вообще имел в виду? Может, я что-то пропустила?
– В том смысле, что все нервы ты мне вытрепала!
Не дав ответить, Глеб развернул меня к себе и, наплевав на то, что мы в приемной не одни, на открытую дверь в коридор и что мы вообще-то на работе, самым наглым образом поцеловал.
Как уходил Егор, я не запомнила, вся растворившись в поцелуе и поддавшись своим чувствам, я наглым образом наслаждалась моментом. Сминая пальцами ткань пиджака, я с упоением отвечала на самый долгожданный поцелуй в моей жизни.
Глава 23 Глеб
От всей души шваркнув дверью кабинета, подошел к окну и замер, вцепившись в подоконник.
Хотелось орать. Матом.
"Да, мой сладкий", – в голове все еще звучал голос Мартыновой.
Долбаный же я придурок!
Хожу тут, стараюсь держать себя на работе в руках, только и позволяю себе пожирать Мартынову голодным взглядом, представляя себе… Всякое! А у нее там "сладкий".
Хотелось прикурить сигарету и затянуться никотином до самой жопы. И неважно, что я не курил со студенческих лет!
Я как последний идиот всю неделю изучал интересные места Самары, хотел пригласить ее на свидание, устроить романтику и вот это вот все. Даже уже маршрут наметил! А у нее там "Это ты, любимая?" – из динамиков!
Хотелось выпить. Много. Вот то дерьмо, которым поил меня Сергеев, очень даже подошло бы, вырубился и даже не помню, как оказался в квартире помощницы.
Я всю неделю схожу с ума, потому как в Аню будто черт вселился и она начала на работу ходить в этих своих юбках, которые с виду приличные, а по факту так и просят сжечь их к чертовой матери, потому что подчеркивают все что можно и особенно что нельзя. Блузки с открытыми руками и выразительными, очень выразительными вырезами. Один раз случайно сверху посмотрел, а потом до вечера, вспоминая открывшийся вид, не мог встать из-за стола, боясь пробить столешницу снизу. Кто, мать ее, на работу под синюю блузу носит красное нижнее белье с кучей тонких лямочек? Почему ни одна из них не была видна в вырезе, я так и не смог понять. Но расстегнуть весь ряд мелких пуговок и подробнее рассмотреть красное безобразие, а лучше потрогать, а лучше и вовсе снять и сжечь вместе с юбкой – хотелось невероятно.
А эти светлые брючки? Вот те, сквозь которые легко можно было угадать, какое белье надето на Мартыновой. Порвать, превратить в юбку и сжечь!
Хотелось пить, курить и орать матом. Но вместо этого я стоял у окна, сжимая пальцами подоконник, рискуя вырвать его к чертовой матери!
Перед глазами мелькала вереница событий последних трех недель и я все пытался понять, как же я так мог вляпаться. Вот по самые помидоры.
Взгляды, улыбки, смех Ани… Ну не мог я так ошибиться, все это вместе с поведением последних дней явно указывало, что Аня заинтересована во мне ни чуть не меньше, чем я озабочен ею. Но тогда какого же дьявола сейчас произошло в приемной? С кем она так мило ворковала по телефону и где был этот кусок де…сахара, когда Мартынова болела, не в силах встать с кровати?
– …ять!
Оттолкнувшись от подоконника, отправился за стол. Открыл страницу ресторана на вертолетной площадке и замер в нерешительности: отменять бронь на субботу или не стоит.
Свернув окно, решил, что сначала нужно успокоиться и не пороть горячку. Я знаю Аню уже два года, не могу поверить, что настолько в ней ошибся и вместо умненькой, красивой милой девушки, которую смог разглядеть только благодаря дурацкому стечению обстоятельств и безумным идеям Сергеева, снова наступил на грабли под кодовым названием "расчетливая манипуляторша".
Только благодаря силе воли и привычке от всех проблем уходить с головой в работу, я смог отвлечься и даже разобрать почту, ответив на важные письма. Только когда из приемной послышался раскатистый мужской смех, случайно сломал свою любимую ручку и резко встал из-за стола.
Убью.
Как придурок, тихо приоткрыл дверь и начал подслушивать! Господи, когда я докатился до такого идиотизма?!
– В общем, пристань та же, но жить будешь в гостях у Михалыча. Помнишь, мужик такой здоровый с рыжей бородой? – говорил незнакомый мне блондин, смотря на Аню с улыбкой.
Хотя стоп. Приехал какой-то мужик и так спокойно говорит, что его "любимая" будет жить в доме другого мужика?! Что-то не сходится!
– Погоди, у него же там домина целый, а не домик, и знакомый твой живет в нем почти круглый год, – отлично, то есть жить не одна, а с каким-то бородачом?!
– Не парься, Ань, он мужик хороший и отзывчивый,
