одежде не появилось, причёска осталась идеальной, осанка, обязательность, требовательность… но что‑то неуловимое в корне поменяло всю картину: то ли «Электроник» наконец стал человеком, то ли кол из задницы кто‑то вынул.
– Забирай! Я пока музыку включу! – ухмыльнулся Юрец.
Маруся посмотрела на своего парня так, что он мгновенно добавил:
– Лёгонькое! Без карданов и гроула! Чтобы не испортить дамам аппетит!
– Не начинай! Ем! Видишь! – буркнула Машка и почти целиком засунула в рот мини-круассан с псевдошоколадом.
– К Эльдарону на свадьбу когда идёте? Драку заказали? Или помочь? – продолжал балагурить Иванов.
– Пока заказали только ресторан, на месте разберёмся! Если ко мне пьяные гости приставать не начнут, может, и обойдётся… – лукаво улыбнулась Аля.
– В Дашкиных клубах же обходится… – сквозь зубы, но всё ещё благодушно процедил Бек, выдохнул дым в потолок.
– Не начинай! Нас встречает и провожает Дусина мама! И была я там пару раз всего! – закатила глаза рыжая.
– Вполне достаточно для полного экспириенса, не требующего повторений! – ехидно поддакнула Мари.
– И ты туда же? Хоть раз бы поехала с нами! Душицкая жжёт и затыкает всех за пояс – это надо видеть!
– Люша, не до этого! Сама не готовишься?! Людям не мешай! Змейка-искусительница моя!
Маруся перекатилась на живот, свесилась с пандуса и нежно боднула подругу лбом.
– Хорошо! Давай к следующему вопросу повестки дня: как отмечаем твой ДР?! Меня за месяц начала пытать! Я интересуюсь за две недели! Оцени выдержку?! – сменила тему Аля.
– Мама и новый отчим решили ворваться в родительство (очень вовремя, я считаю – ха-ха!) и устроить банкет по случаю совершеннолетия меня. Время и место сообщу дополнительно. Юрий Юрьевич уже готовится – шнурки гладит. Предстоит эпохальное «знакомство с Факерами»! Денис, ты же не бросишь своего музыкального подавана одного на растерзание бизнес-вумен и полковнику ГРУ? – мягко, вкрадчиво, с надеждой спросила Фельдман.
– Мы своих не бросаем! Алю брать? – продолжал острить гитарист.
– На твоё усмотрение! – поддержала Тощая Мари.
Оживлённую беседу прервал сержант Иванов. Добыл из закромов шкафа акустическую гитару, попытался настроить, перебирая струны, подкручивая колки, отрешённо промычал:
– Раз наша с Деном музыка милых дам не вдохновляет… Дим, прости, как запомнил, так напою…
Сбиваясь, начал играть:
Я посмотрел, как вы остыли к биению ритма и сердец,
Как долго думали, вершили и всё ж решились наконец,
Как по дорогам вы бродили и как вы друга моего…
Я не хотел сказать «любили», но рифма требует того…
Я не хотел сказать «любили», но рифма требует того…
Как далеки былые годы – воспоминаньям нет конца.
Когда вы были словно птицы и как заблудшая овца…
Как по дорогам вы бродили и как вы друга моего…
Я не хотел сказать «любили», но рифма требует того…
Я не хотел сказать «любили», но рифма требует того…
Теперь я с вами, что ж поделать, в моей вы жизни словно свет.
Я мог бы много что наделать, ах, если б вы сказали «нет»!
А может, вспомните, что были счастливы′ вы, скорей всего?
Когда меня вы полюбили, ведь рифма требует того…
Когда меня вы полюбили, ведь рифма требует того…
Я думал, ибо нам, поэтам, приходит странных мыслей рой,
Когда бы всех, кого любили, вы вдруг увидели толпой,
Ах, если б всех их вы забыли или считали дурачьём?..
И чтобы лишь меня любили, тут, право, рифма ни при чём…
И чтобы лишь меня любили, тут, право, рифма ни при чём…
«Рифма» – Дима Митрофанов
Аля
124
Господи! Какой звездец! Стою по среди «ВДНХ» и реву от обиды, как недоеная корова!
Стоило свалить пораньше с курсов – прилетело, откуда не ждали. Ведь не просто так забила, в кои‑то веки по уважительной причине – менстра подкралась незаметно! С одной стороны, слава богу, что пришла «освободительная Красная армия» (с учётом всех наших с Деном экспериментов с прерванными половыми актами и спермой на животе). С другой – боль в спине адская. Сидеть на жёстких лавках доисторических аудиторий Государственного университета управления оказалось пыткой выше моих скромных сил.
На «Выхино» ещё нормально залезла в поезд, до «Выставки достижений» дотащилась. И… прямо у выхода из метро, на эскалаторе какой‑то урод в капюшоне рванул сумку, дёрнул вверх по лесенке-чудесенке. Бодро дёрнул! Кричи не кричи! Надо было через плечо перекинуть, но нет, Аля! Ты ж «модная чикса», блин! Дурилка картонная! Ума хватило мобильник сунуть в карман пальто. Только толку сейчас от него чуть! Разрядился! Надо было меньше в самолётики на парах резаться. Опять же, башка вырубилась от ноющей поясницы! Попыталась отвлечься, забыться, переключиться? Маткой думаешь!
Что мы имеем в сухом остатке: осинкой на ветру тупо торчишь под эстакадой. Каким образом добираться до города – вопрос!
Водители и 576‑го и 392‑го отказались везти без денег. В очереди на автобус ни одной знакомой рожи. В городе каждая собака здоровается! А тут как по заказу – ни-ко-го! Чисто злой рок!
Попрошайничать не вариант. Звонить получится только тем, чьи циферки впечатались в мозг.
Логично начать с родителей, но эти товарищи, как назло, вместе с дядей и тётей в бане на даче у их общих друзей. Зависнут часов до девяти минимум. Первый встречный-поперечный прохожий, великодушно позволивший воспользоваться личным средством связи и топающий ножкой на каждый длинный гудок по обоим номерам, пал жертвой уговоров «ещё безрезультатно подождать». Глухо как в Т‑34.
Марусе не вариант. Эта сначала по преподам мотается до ночи, потом к Юрке – трезвонить бесполезно.
Ни Дусин, ни Левиной сотовый хоть убей не всплывает.
А Бек? Бек возник в голове мгновенно. Только абонент не абонент. На базе ловит через раз. Начали играть в три с хвостиком, закончат часам к девятнадцати в лучшем случае. Он, конечно, будет писать, переживать… А зарядка от «раскладушки» дома… а ключи от дома и квартиры Дениса остались в подрезанной сумке.
Бабушка. Чего бабушка? Два с половиной часа из Загорска ей сюда переть. Ну уж дудки – сама разберусь.
Что мы имеем: денег нет, зайцем не вышло, мобильник сдох, ключи от хат поминай как звали, и нет там ни души, болевой шок не за горами, экстренно вызывать некого…
Или… есть?
Въевшиеся в код ДНК цифры телефона АраГора имеют все
