стену, что у меня воздух из груди вылетает.
— Других. Не. Будет.
Рявкает так, что мне дурно становится.
— Любой, кто осмелится подойти, будет в бетон вкатан!
— Валид… — шепчу едва слышно…
Глаза широко распахиваю и на него смотрю. Как скулы у него белеют, как глаза становятся черными и беспросветными.
— Ты мне только что сказала, что суженый я твой, а теперь мне про других мужиков впариваешь?!
Сглатываю едкий ком и опускаю руки на его плечи, скольжу по шее вверх к колючим щекам, заглядываю в глаза.
Что-то между нами происходит. То, чему я названия подобрать не могу. Но чувствую. Ниточка от меня к нему.
— Я не про это говорю, я про отношения. Про доверие. Уважение. Чувства…
Мой голос спадает на шепот, а в глазах цветут слезы, когда выдыхаю свое признание, ведь с Байсаровым только так и получается, до оголенных нервов.
— Я не могу быть твоей содержанкой, Валид, потому что… я влюбляюсь в тебя… А ты… ты не по любви… Поэтому просто отпусти меня… прошу тебя… Не ломай. Не заставляй быть той, кем я никогда быть не смогу, не отнимай у меня душу и веру в лучшее…
Слезы катятся по щекам, а мужчина, нависающий надо мной, замирает. Чувствую, как тело у него каменеет, и смотрит на меня с такой тьмой во взгляде, что у меня дыхание останавливается, и я зажмуриваюсь.
Боюсь, что сейчас разорвет меня на части за то, что сказала. Боюсь взглянуть на него, губы кусаю, но неожиданно ощущаю касание к своей щеке, волосы мои в сторону отводит и приникает к моей шее.
Готовый. Чувствую его возбуждение. Оно упирается в меня. Горит пламенем. И горечь остается на губах, потому что кажется, что я для него только тело, которое он использует для удовлетворения своих инстинктов.
— Глупышка. Какая же ты глупышка… моя Варя…
Горячий шепот в самое ухо и укус. Рывок и я уже сижу на бедрах мужчины, но Валид не спешит ворваться в меня, не спешит вновь брать.
— Открой глаза.
И голос такой глухой. Невозможно не подчиниться. Веки распахиваются, и я смотрю в лицо такого опасного, резкого мужчины.
— Ты становишься моим слабым местом, принцесса…
Выговаривает тягуче и по лицу вижу, что не нравится ему это. Прищуривается, ласкает мое лицо, всматривается в меня, а я его за шею обнимаю.
Что-то внутри ликовать начинает. Женское. Чувственное.
— Что же мне с тобой делать, Варя? — спрашивает и лбом в меня упирается. — Что делать с девочкой, которая никак не вписывается в мои реалии?
Не знаю, задает ли он этот вопрос мне или просто же мысли вслух, но я прижимаюсь к нему всем телом и отвечаю тихо:
— Я не знаю, Валид, не знаю… Просто не ломай меня, пожалуйста, не заставляй быть той, которой я никогда не смогу быть…
Чувствую хватку в волосах. Ощущаю, как фиксирует мой затылок, обнимает так сильно, что, кажется, у меня сейчас кости затрещат, и резким движением проникает в меня.
Рычит, а я вскрикиваю. Искры из глаз сыплются от его силы, от мощи и я царапаю его шею, поддаюсь какой-то дикой эйфории, накалу и страсти, а еще… эта близость носит в себе какое-то смятение, ощущение надвигающегося торнадо.
Цепляюсь за Валида, за его плечи, обнимаю за шею, подставляюсь.
Сердце кровью обливается от ощущения наполненности, от любви, которая зародилась в каждой клеточке, и от отчаяния.
Двигается быстро. Резко. Размашисто. Пальцы впиваются в мою кожу. Губы метят, оставляют следы страсти на коже, а я голову запрокидываю и губы кусаю.
Вспышка приходит мгновенно. Кричу в агонии и слышу рык мужчины, который следует за мной.
Выходит из меня. Лишает своей опоры, а у меня ноги подгибаются. Хорошо, что у стены стою и не падаю.
Байсаров же на меня смотрит. Скользит взглядом по коже. Словно рассматривает следы своей страсти.
И лицо у него каменеет. А я взгляда оторвать не могу от красавца с хищными чертами, с широким разлетом соболиных бровей, которые сейчас хмурятся.
Опять скользит взглядом и останавливается на моем лице, что-то в Валиде меняется. Будто стена вырастает вокруг него, и эмоции будто ластиком стираются.
Как тогда. За игрой в клубе Заура. Больше чувств нет. Эмоций. Все исчезает.
— Собирайся. Прикажу водителю отвезти тебя. Заедешь к гинекологу, она осмотрит и даст нужные таблетки.
— Таблетки? — шепчу сухими губами и голос становится чужим.
— Я не предохранялся с тобой. Нужно решить вопрос.
Решить вопрос… — отдается эхом в ушах…
— А дальше? — спрашиваю не своим голосом.
Чужой уже. Холодный. Как лед, который обжигает ладони, стоит прикоснуться.
Вскидывает бровь.
— Свободна. Как и хотела…
Такое ощущение, что он меня сейчас ударил. Сильно. Больно. Наотмашь. Тело все еще пульсирует от пережитого наслаждения, его следы на моих бедрах, а он во мне…
В сердце. В груди.
Прикрываю на мгновение глаза, чтобы в себя прийти, чтобы выдержать, а самой кажется, что он мне сейчас нож вонзил в грудь и провернул…
Глупая Варя. Действительно глупая. На что ты надеялась, прося отпустить?!
Хотела, чтобы сказал, что не отпустит? Что ценна для него? Что полюбил тебя так же, как и ты его?
Глупая наивная Варя…
Слышу хлопок двери и понимаю, что Байсаров ушел. Просто ушел. Сказал свое и ушел, как был. Ему нечего стыдиться. Тело воина. В вязи татуировок и со шрамом на спине…
Сползаю тихонечко по стене и губы дрожат, истерика подкатывает…
Да и слова из пророчества вспоминаются…
— Не едь ты в столицу, Варька… не едь… если в город большой поедешь — повстречаешь его, суженого. Того, кто предначертан… судьбу не изменишь… такой свое не отпустит…
— Так если он суженый мой, разве плохо это, любовь свою встретить?
— Как сказать… судьба… либо пан… либо пропал, Варя… середины у тебя не будет с ним… либо все… либо ничего… такой человек полутонов не приемлет…
Теперь понимаю — ничего…
Ничего у меня с ним не будет…
Пропала я… Пропала…
Это он моим суженым стал, я полюбила…
А для него — ничего не значу…
Раскачиваюсь из стороны в сторону, слезы обжигают изнутри. А я вытираю щеки и чувствую, как липко между ног, запах его чувствую и сердце сильнее болит.
Подрываюсь резко и возвращаюсь в ванную, выкручиваю кран и встаю под огненные струи. Тру тело и намыливаюсь. Пытаюсь избавиться от его следов, от ласк, а грудь у меня ноет, вся исцарапанная щетиной… и на бедрах синяки…
Зверь он. Лютый и дикий. Секс ему нужен.
