безумно больно оттого, что уже ничего не исправишь.
Ни-че-го…
Мы долго сидим с Аней в гостиной, она успокаивает меня, обнимает.
Через время предлагает:
— Давай схожу в кафе, куплю чего-нибудь вкусного, поедим. На сытый желудок оно как-то лучше сидится, согласна?
Я киваю. Еще как согласна, и мой пустой живот тоже согласен.
Аня грустно улыбается мне, собирается и уходит.
Однако сестра возвращается гораздо быстрее, чем я ожидала, и почему-то совсем без еды.
— Снеж, — тянет она, забегая в гостиную прямо в пальто. — Твой Барсег сейчас заседает в машине возле нашего подъезда.
Мои глаза круглеют.
— Он тут? — спрашиваю с надрывом.
— Еще как тут. Говорю же, сидит в машине. Буйну голову на руль повесил, ничего вокруг не замечает. Даже меня не заметил, а я ему помахала. Может быть, ты с ним поговоришь? Да и тебе легче станет.
Это вряд ли.
Все утро разговаривали, толку-то.
Тем не менее мои пальцы уже нащупывают телефон в сумочке. Достаю его, проверяю. От товарища Багиряна ни звоночка, ни крохотного сообщения.
Пишу ему сама: «Ты зачем приехал? В машине посидеть? Или все-таки ко мне? Тогда почему не поднимаешься?»
Получаю от него гениальный ответ: «Стыдно».
Барсег одним лишь этим словом взрывает мне мозг.
Что ему стыдно? Подняться? В глаза мне посмотреть? С чего вдруг?
Или наконец дошло, что он сотворил со мной только лишь потому, что его брат надо мной надругался?
Глава 42. Влюбленный
Барсег
Я стою перед ее подъездом и не решаюсь нажать кнопку домофона.
Я бы на ее месте ни в жизни не открыл.
Отчего-то мне становится кристально ясно, почему она мне раньше не открывала. Почему смотрела на меня с ненавистью, не хотела идти на контакт. Почему сбежала от меня когда-то…
Я и мое семейство проехались по жизни сестер Васильевых танком.
Это ж получается, Снежана с Аней из-за нас вынуждены были бросить университет, продать квартиру, бежать неизвестно куда. А ведь обеим нравилось и где жили, и где учились, и чем занимались.
Вообще чудо, что при таких вводных они нормально устроились в жизни, выучились, не озлобились. Должно быть, потратили деньги, вырученные за продажу жилья, на обучение и теперь снимают квартиру.
Сами устроились в приличную фирму, построили себе какие-то жизненные перспективы.
И это все не благодаря мне, а, можно сказать, вопреки…
Естественно, Снежана кинула меня пять лет назад. Я теперь отчетливо понимаю, почему она так поступила. Если посчитала, что я решил замять ситуацию с братом, обвинив ее же во вранье, — оно нисколько не удивительно, что такие отношения ей не нужны.
Я бы на ее месте похлеще сделал. Я бы на ее месте себе в рожу мои же подарки швырнул… Устроил скандал. Не знаю, пощечину бы залепил.
А она — нет. Деликатная.
Молча уехала, спряталась, и все.
Хотя лучше бы она поступила так, как сделал бы я. Лучше бы наорала, устроила некрасивую сцену, но не держала все в себе.
Я бы тогда хоть знал, в чем виноват перед ней. Как-то постарался наладить…
Хотя как тут наладишь?
Девчонку из-за меня изнасиловали в рот! Девственницу, которая члена в глаза не видела. Даже моего на тот момент… Как это можно исправить? Чем?
Собственная беспомощность убивает, а еще мне дико перед ней стыдно за все, что успел натворить.
В кармане куртки вибрирует телефон, читаю новое сообщение от Снежаны: «Или поднимайся, или уезжай!»
Ждет.
А я, как долдон, стою у двери, совестью мучаюсь.
Нажимаю на кнопку домофона, и меня сразу впускают.
Поднимаюсь на нужный этаж и замираю у двери Снежаны.
Неожиданно дверь открывается, хотя я даже постучать еще не успел.
— Привет, Аня, — говорю, когда сестра Снежаны выскакивает на лестничную клетку.
— Здрасьте и до свидания, — фырчит она и спешит к лифту.
На ее месте появляется Снежана.
— Можно войти? — спрашиваю ее.
— Проходи. — Она отчего-то смотрит на меня с надеждой.
На что она надеется, я понять не могу. Что я время вспять поверну? Вернусь на пять лет назад, придушу собственного брата, чтобы он не смел даже думать о том, чтобы коснуться моей девушки? Нет во мне такой силы, не могу я такого провернуть…
Или даже понять, зачем Ваган это сделал.
Ему девок мало было? Или это месть лично мне? За что? Неужели настолько меня ненавидит? Ведь это надо очень сильно ненавидеть, чтобы сотворить такое. А еще это надо быть конченым упырем, чтобы сделать такое с девушкой. И не просто девушкой, а невестой брата. Он ведь знал, что я в Снежане души не чаял. Он ведь прекрасно понимал, что этим разрушит две судьбы, мою и ее…
Пять лет прошло, но ни она, ни я не отошли после той подлости, что он совершил. И не отойдем.
Пока достойно не отомстим.
Прохожу в прихожую и начинаю с главного:
— Я хотел сразу сорваться в родной город, но эта сука в Таиланде, мне мать сказала. Ваган приедет через четыре дня, и я…
— Ты хочешь набить ему морду? — спрашивает Снежана.
Да я хочу. Еще как хочу…
Но одним вшивым мордобоем эта сука не отделается.
— Снежан, — громко откашливаюсь. — Я в машине сидел, меня бомбило все это время. Я руку готов на отсечение отдать, ты не единственная, с кем он это сделал. И он должен понести заслуженное наказание. Ты поможешь мне его посадить? Выступишь со своей историей?
— Да, — говорит она решительно.
Мы со Снежаной проходим в крошечную гостиную двухкомнатной квартиры, которую она снимает с сестрой.
Снежана приглашает меня сесть на диван, устраивается рядом и смотрит настороженно, спрашивает:
— Ты правда на это пойдешь? Я честно хотела засадить Вагана за решетку, и Аня тоже хотела. Но прошло так много времени, и доказательств ведь никаких, только наши слова… Барсег, с чего ты решил, что я не единственная, над кем он так поиздевался?
Мне, как взрослому мужчине, это очевидно по многим причинам.
Вагану тогда было тридцать три года. Давно не восемнадцать, и даже не двадцать пять, чтобы можно было хоть попытаться списать его действия на молодость, дурость, играющие гормоны.
Взрослый мужик, бизнесмен, заманивает к себе девятнадцатилетнюю девчонку. Прессингует тем, что поиздевается над ее сестрой, единственным близким человеком. Силой вынуждает пойти на то, чего она никак не хочет.
Вот прям проснулся он
