class="p">– Не бойтесь замерзнуть, каждой весной огонь снова будет гореть в памятный день. Придут люди, принесут цветы, помолчат вместе с вами. Вспомнят.
Потом мы заехали в деревушку, где должна проживать баба Дора в расцвете лет. Наугад заехали, я ведь полное название населенного пункта не знала, только три буквы в середине слова – «лоб». К сожалению, поиски ни к чему не привели, из знакомых построек я вспомнила только здание клуба с библиотекой. Но сейчас в книжном зале висел портрет мужчины-президента. Загадочной Людмиле Полевой еще предстоит долгая политическая борьба.
Когда я начала бормотать про грядущий апокалипсис, дядя Саша уволок меня обратно к машине и пригрозил, что маме пожалуется.
– Дашка, кончай дурить! Родители извелись, говорят, что подменили тебя в командировке. Сходи к хорошему врачу, лекарства попей.
– Мы на море собираемся, дядь Саш. Вот загранпаспорта получим и махнем в Турцию или Тайланд.
Я лукавила, сама никак не могла город оставить, а билеты хотела родным купить, но мама наотрез отказалась ехать, Юльке скоро рожать. За последние дни сестрица притихла, не спорит со мной, не попрекает бешеными деньгами непонятно за какие заслуги, старается помочь.
Недавно предложила мне должность менеджера в компании супруга.
– Мы расширяемся, есть возможность взять дополнительного работника. Костя не против.
– Неожиданно. Неделю назад у вас были финансовые трудности, сомнительные бухгалтера не требовались.
– Ой, не начинай! Тебе была нужна передышка после судебных разборок. И вообще, мы с мамой решили, что тебе пора проявить самостоятельность, инициативу. Первое место ты тоже через знакомых нашла, тетя Света потом локти кусала, извинялась за директора – жулика.
– А что изменилось? Я ведь спрашивала тебя о работе сразу после увольнения.
– Ну, прости! Я хотела, чтобы помогла с малышом, Даш, ты лучшая сестра, – добрая, заботливая, ответственная.
– Лучшая бесплатная нянька, – сухо резюмировала я. – Понятно!
Юля растерянно заморгала и накуксилась.
– Мы с Костиком уже все обсудили, мы тебя официально устроим – стаж, отчисления в Пенсионный – как положено, можешь в офисе даже не появляться. Просто будь рядом, когда Ярик родиться, я не хочу опять маму напрягать.
– Вы хотите назвать сына Ярославом? – уточнила я.
– Сейчас популярны старинные имена. Мне и Демид нравится, и Тихон… но мы еще выбираем. Я хочу что-то оригинальное, чтобы не на каждом шагу встречалось.
– Мирон, – подсказала я и спряталась в ванной комнате, чтобы немного всплакнуть.
Наверно, осенняя погода так влияет на мое и без того шаткое настроение. По любому пустяку готова хандрить, смотрю банальные телешоу по вечерам, мучаюсь бессонницей и не могу выкинуть из головы мужчину, способного обращаться в волка. Сколько ему сейчас лет?
Может, он еще не родился, а я уже его люблю. Безнадежная затея. Просто знаю, что больше ни с кем не смогу испытать такой водоворот чувств – от неприязни до нежности, от возмущения до восхищения. Мне было с ним по-настоящему хорошо. Во всех смыслах. Как может в одном человеке уживаться основательность и авантюризм?
Он без зазрения совести украл меня из лагеря Демида и провозгласил себя борцом за свободу, равенство и справедливость. Грозил ремнем, не пустил смотреть бронированного ежа, ревновал с безобидному Тимохе… целовал в стоге сена. Где еще такого найти?
А вдруг забудет меня и женится на Ульяне? Она настырная, умеет своего добиваться любой ценой, обид не прощает. А вдруг Мирон ей откажет в очередной раз, и Ульяна устроит ему новую каверзу. Антип думает только о себе. Кругом подстава, и меня нет рядом. Бедный бунтарь.
От переживаний у меня усилился аппетит, но стало тошнить по утрам. Я купила в аптеке тест, и беременность подтвердилась. Первым делом сказала о своем состоянии Юльке, приготовилась выслушать в ответ порцию колкостей, а та неожиданно растрогалась и обещала во всем поддержать.
– Даш, я тебя умоляю, не делай глупостей! Плевать на мужиков, сами воспитаем, у нас папка еще ого-го и мама обрадуется. Не вздумай киснуть! Я тебе вагон детских вещей отдам, некоторые даже с этикетками, ну, ты же знаешь, я беру всегда много и про запас, а малявки растут быстрей. Кроватки, коляски, велосипед… Даш, ты слушаешь? И как раз пройдешь со мной курс начинающей мамы. О-ой… уже совсем скоро пройдешь…
В телефоне послышались стоны, а потом приглушенная ругань.
– Костя, вызывай скорую, ну, чего стоишь, поехали за наследником!
Узнав спустя сутки, что племянника назвали Платоном, я сперва обалдела, а потом настроилась принять самое живое участие в его воспитании, чтобы корректировать интерес к религии, спорту, биржевым ставкам и риэлтерскому бизнесу. И вообще как-то взбодрилась, накупила кучу полезной еды, записалась в поликлинику. Приготовилась смотреть только вперед.
А сегодня после обеда позвонил папа и напряженным голосом попросил приехать как можно скорей.
– С нами все хорошо, не волнуйся. Соскучились, хотим тебя повидать, посидеть за столом все вместе, как в добрые времена. Ты в последнее время отдалилась от нас, может, мы в чем виноваты.
– Пап, перестань…
– Надо поговорить, Даша. Еще сюрприз тебя ожидает. Надеюсь, приятный. Ждем!
После такого настойчивого приглашения-просьбы я собралась за пять минут и вызвала такси, на улице накрапывал дождик и очень похолодало. Пока поднималась по лестнице до квартиры родителей, раздумывала о причине странного тона отца. Вчера еще они с мамой весело обсуждали появление внука, перебирали семейные альбомы, гадали на кого будет похож, планировали подарки. Что там опять стряслось?
В прихожей пахнет пельменями, точнее горячим бульоном с лавровым листом и молотым перцем. Ух, налопаюсь сейчас! Но мама делает большие глаза и ведет в гостиную, а там с кресла поднимается Мирон. Высокий, серьезный, родной. Волосы закручены в узел на затылке, рукава голубого свитера закатаны по локти, джинсы темные или это у меня в глазах помутилось…
– Здравствуй, Даша!
– Привет.
Я больше ничего не могу говорить. Я делаю шаг навстречу и попадаю в плен сильных, надежных рук. Теперь стараюсь крепко зажмуриться, чтобы сдержать слезы, но они рвутся наружу и высыхают на теплых губах Мирона.
– Даша, не плачь, я ведь уже здесь. Ну, ты чего, правда… я тебя люблю. Никому не отдам.
– Кхм… кхм…
Папа грозно раскашлялся на диване, рядом мама заняла оборонительную позицию:
– Может, пора за стол? Обед стынет.
Наконец я справилась с эмоциями и виновато вздохнула, пока Мирон вытирал мои мокрые щеки ладонью.
– Выдумала тоже реветь. Нос и так красный. Замерзла? Кушать хочешь? Я мясо привез. Попросим маму нажарить. Под наливочку хорошо пойдет.
– Опять ежат-тину? – нервно спросила я, борясь с икотой.
Мирон не успел ответить, как папа резонно заметил, что спиртное мне нельзя употреблять по причине
