– Благодарю за доверие, ваше превосходительство, – проговорил Щербаков все так же предупредительно.
– Рано благодарить, Сергей Александрович. – Фон дер Бакен нетерпеливо дернул головой. – Идите.
Мы поспешно вытолкались из кабинета, прежде чем я успел прокаркать «вашингтонского?», и уставились друг на друга. Затем Щербаков ухватил меня за рукав, выволок из приемной в коридор и там расхохотался, да так, что его согнуло пополам и так оставило.
– Ну сволочь! – выдавил он в промежутках между приступами смеха. – Ну какая сволочь!
– Объясните, – попросил я. – А то я что-то ничего не понимаю.
– Объясню непременно, – пообещал Щербаков. – Только пойдемте, а то и правда опоздаем на вашингтонский рейс.
– Зачем нам в Вашингтон?! – взвыл я, совершенно сбитый с толку.
– Кто был царь Авгий, помните? – поинтересовался Щербаков вместо ответа.
– Помню, – ответил я и запоздало сообразил: – Нас посылают убирать навоз?
– Почти, – кивнул Щербаков.
В следующий раз, когда пойду в церковь, не забыть бы – не просить ни о чем! А то исполнят, потом разгребай.
– Господин фон дер Бакен, – объяснял мне старший товарищ, покуда мы спускались в гараж мимо торопящихся куда-то «голубых мундиров», черных сюртуков и, вероятно, «гороховых шуб», – решил нашими руками чужой жар загрести. Официально мы направлены в Северо-Американские Соединенные Штаты для совместного с тамошней полицией расследования дела фон Садовица. Неофициально мы выполняем тайную миссию УПБ – расследование дела фон Садовица в его… политическом аспекте. Вам это ничего не напоминает?
– Мне это напоминает те самые конюшни, – мрачно отозвался я, перепрыгивая через ступеньку. – Большей глупости я не читал в шпионских романах. Даже последний «Джеймс Бонд» умнее.
– Именно! – ухмыльнулся Щербаков. – От нас и не ждут никаких результатов. Кроме одного.
На размышления у меня ушло секунды полторы – все же в Третьем егерском не только стрелять учат.
– Отвлечь внимание противника, – решил я. – Сковать и обездвижить.
Щербаков кивнул.
– Тогда не понимаю, чем это вас так радует, – добавил я.
– Я сказал, что от нас не ждут иных результатов, – ответил мой коллега. – Я не сказал, что мы не в силах их добиться. Нас послали расследовать – будем расследовать. В конце концов, на что мы еще годны?
Вопрос его я оставил без ответа. Меня больше занимал другой вопрос – как это я полечу в чужую страну с чемоданчиком вещей, собранных для короткой поездки в Питер?
Воздушный порт Царское Село, Санкт-Петербург,24 сентября 1979 года, понедельник.Анджей Заброцкий
В Царскосельском аэропорту я находился третий раз в жизни. Первый раз я попал сюда в далеком детстве с отцом – уж не помню, как это вышло, – и это посещение почти не сохранилось в памяти. Второй раз – когда летел на учебу в Варшаву. В тот день, как назло, невиданная буря накрыла аэропорт Владивостока, и, чтобы не опоздать к началу занятий, мне пришлось ехать безумным кругом – скорым поездом из Уссурийска в Харбин, а оттуда уже самолетом до Питера (рейса на Москву пришлось бы ждать слишком долго), а оттуда в Варшаву. Естественно, что в Царскосельском мне тогда хотелось лишь одного – лечь и заснуть.
В этот раз я был настолько пришибленным, что не обратил на окружающую обстановку ровно никакого внимания. Я до сих пор приходил в себя от осознания того факта, что дело фон Садовица, казавшееся с виду таким обыденным и сулившее разве что очередную прибавку к жалованью лишней трешки, внезапно обернулось стремительным водоворотом, который подхватил меня, потащил и еще неизвестно куда выкинет.
Огромное табло под потолком мигнуло и сообщило, что посадка на вашингтонский рейс начнется через полчаса.
– Может, присядем на дорожку? – предложил я.
– Успеем еще насидеться, – усмехнулся Щербаков. – Как-никак десять часов лететь.
– Кстати, – вспомнил я. – А Мост мы увидим? Щербаков на секунду задумался.
– По-моему, нет, – ответил он, – если только трасса полета специально не проложена. Но мне кажется, что Мост будет гораздо южнее. Хотя давайте проверим.
Мы подошли к монументальному глобусу, установленному в центре зала под табло. Был он насколько велик, что верхушка шара находилась в добрых двух аршинах над моей макушкой, и увидеть Северный полюс нам помогало только то, что ось вращения медленно крутящегося глобуса была наклонена так же, как и земная ось.
– Вот смотрите. По дуге большого круга из Петербурга в Дублин получается, что мы будем пролетать над Швецией и Норвегией. А проливы и Мост останутся в стороне. Жаль, правда. Говорят, что Мост виден даже с орбиты.
– Жаль, – огорченно согласился я. – Когда еще такой случай представится.
Я поправил новенький пиджак, к которому еще не успел привыкнуть, и переложил кошелек из правого внутреннего кармана в левый. Точнее, начал перекладывать и замер на полдороге. Собственно, кошелек был почти пустой, поскольку увесистую пачку долларов я засунул в бумажник. Доллары нам выдали в управлении, благо оно меняло их на рубли по курсу более выгодному, чем официальный курс российского казначейства, и уж, конечно, куда более выгодному, чем искусственно завышенный курс американского федерального банка. Несмотря на все реформы Форда, инфляцию в США до сих пор пытались сдержать повелительными окриками свыше.
Однако кое-что в кошельке еще оставалось. И меня как раз осенила очередная гениальная мысль – а зачем, собственно, везти этот груз в Америку? Менять их по официальному курсу – невыгодно, а на черном рынке – рискованно, да и просто смешно – всего-то пятерка с мелочью, на американские деньги это будет долларов шестьсот. Куда проще потратить их, пока мы еще в России.
– Вы куда, Андрей? – окликнул меня Щербаков, когда я сорвался с места и как ошпаренный бросился в противоположный конец зала.
– Сейчас вернусь!
Надеждам моим суждено было сбыться. Одна из сувенирных лавочек торговала магнефонными дисками, более того, выбор был такой, что ему позавидовали бы иные рижские магазины. Я не покупал новых дисков с момента обзаведения автомобилем и сейчас просто разрывался на части.
В итоге я растратил все русские деньги, что у меня оставались: купил новый диск Высоцкого «Конец охоты на волков», большую часть которого я еще не слышал, хотя саму «Охоту с вертолета» уже давно крутили по радио, последние записи «Вавилона» и Меркулова и диск с довольно интересным названием «Новый взгляд». Меня сильно заинтересовало его содержание. Собрать на одном диске Маккартни, Баха, Лорда и Рахманинова – это должно быть нечто.
На последние десять копеек я совершил крайне патриотический поступок: приобрел специальный фломастер с изображением Кремля – из числа тех, которыми россияне расписываются в туалете Эйфелевой башни. Если повезет, оставлю свой автограф на тамошнем Белом доме.
