карты розданы. В ближайшие три дня, должно решиться многое, во всяком случае, как минимум для меня.
«Не волнуйся! Нужно хорошо подготовиться и всё получится!» — сказал я сам себе очевидную фразу и уснул.
Глава 10
Если бы Господу было угодно, чтобы мы летали на самолетах, он не создал бы железных дорог.
© Майкл Фландерс, английский юморист. 3 августа. Вокзал. Утро
Новости дня:
— В возрасте 63 лет, скончался Макариос III, в миру Михаил Христодулос Мускос, президент Кипра, архиепископ, глава автокефальной православной церкви.
— Провальное выступление Генерального секретаря Румынии Николе Чаушеску перед бастующими шахтёрами. Завершение забастовки.
Я стоял и наблюдал за проводниками. «Ага вот вроде ничего тётенька… Вон берёт какую-то посылку… Ага, а вот и деньги». В принципе, для проводников это неплохой доход, передать кому-нибудь по пути посылку за небольшую деньгу. «О'кей, идём к ней».
— Доброе утро, — поздоровался я.
— Здравствуй мальчик, — ответила та с некоторым раздражением. «Что надо?» — мелькнул в её глазах немой вопрос.
— Помогите, пожалуйста. Я на самолёт опоздал. Проспал. А моя команда улетела на соревнования. Мне очень нужно попасть на них. Просто если меня на соревнованиях не будет, то я не смогу получить разряд. Значит, осенью меня не возьмут в сборную по самбо. Прошу вас очень, помогите.
— Мальчик не положено. Иди покупай билет, — ответила строгая проводница.
— Не могу я купить билет, их в продаже нет.
— А родители твои где?
— Я живу в Зеленограде, они сейчас на работе, — врал я.
— Тебя же они искать будут? — допытывалась он.
— Нет, они знают, что я уехал на соревнования, но думают, что я улетел на самолёте вместе с командой. Они же не знают, что я проспал. Тетенька помогите. Вот у меня есть деньги за проезд. Пожалуйста. Вот. — я показал ей 50 рублей.
Глазки у тёти заблестели… 50 рублей, почти без риска…но… Как, было не жаль проводнице, такого хорошего мальчика, всё же предосторожность в этом деле была нужна.
«А вдруг он эти деньги украл? Да… Что же делать? Ведь денег-то срубить тоже хочется. Тем более этот пионер, наверное, не знает реальную стоимость проезда».
«Давай же…хватит сиськи мять… Решайся же!.. Нда…что-то долго я с ней разговариваю. Может быть попробовать к другой тёте или к другому дяде обратиться. Время-то уходит. Поезд тронется через двадцать минут, а она тут ни в какую. Ведь до этого же брала!»
— Это откуда же ты взял такие деньги?
— Я на мопед копил. Но решил их потратить сейчас. Ничего страшного, — успокаивал проводницу я, заметив угрюмое лицо. Папа сказал, что если я хорошо закончу четверть, то мопед он мне и так купит.
Та сосредоточенно меня разглядывает.
«Что, я несу?! Какой бред! Но тётенька „походу“ не сообразила, какие могут быть оценки за четверть в начале августа? Просто жесть! Нервы!.. Ладно не срослось. Вежливо прощаемся и уходим».
— Это у тебя последние деньги? У тебя есть еда в дорогу ехать то, почти двое суток, — «родила» наконец проводница. Лёд, по всей видимости тронулся.
— Нет не последние. Вот, на еду ещё есть, — я показываю ей ещё 10 руб. Увидев расплывшуюся улыбку на лице собеседницы, я понял, что лёд не только тронулся, но и растаял.
— Ладно, пожалею тебя. Я сегодня добрая, проходи, — сказала она, посмотрев по сторонам. Зайдя в тамбур, она протянула руку, и я передал ей 60 рублей. — Поедешь со мной в моём купе. Будешь моим охранником на рейс, если уж ты спортсмен.
Ну ни хрена ж себе, «какая жалостливая тётя», мало того, что обобрала ребёнка как липку, ведь билет стоит в районе 15–20 рублей, так ещё и в охрану «припахала».
«Жила» проводница в полу-купе. Проще говоря, обычное купе, разделённое наполовину и рассчитанное на двух человек. Две полки, одна верхняя другая нижняя. Она убрала с верхней полки свои вещи и сказала, чтобы я устраивался наверху, а сама пошла работать дальше.
* * *
Тук… тук… тук… стучат колёса. Поезд мчится из Москвы. Ну и ладно, и хорошо. Всё идет нормально. Но на душе почему-то неспокойно. Лежу на «нервяке». Не пойму, с чего? Вроде как, все по плану. Все обдуманно, и все идет своим чередом. Никаких проблем возникнуть не должно. Но нервы все равно на пределе. Стараюсь успокоиться. Смотрю на пролетающие за окном станции и полустаночки, деревни и сёла, поля и леса. Через полчаса у меня получается успокоиться, я закрываю глаза и засыпаю.
Под вечер просыпаюсь от голоса благодетельницы.
— Эй… Андрей. Вот, ужин тебе принесла, — сказала она и поставила на столик тарелку с двумя котлетами, гречневой кашей. Хлеб и компот.
— Спасибо вам огромное, Любовь Павловна, — поблагодарил я, слезая вниз. Андреем она назвала меня неспроста. Когда поезд тронулся, проводница зашла в купе, и мы познакомились. Она представилась Любовью Павловной. Я представился Андреем Петровым.
В почетной грамоте, что я ей показал, фигурировало именно имя Андрей. Грамота было на имя Андрея Петрова — какого-то борца выигравшего соревнования по борьбе в 1971 году. Я переделал год под 1977 и все «прокатило».
Как всегда, я считал, что предосторожность лишней не бывает, её бывает только недостаточно.
Покушал, сходил в WC и залез опять на полку.
«По всей видимости, организм от гонки последних дней все же устал, вот в сон и клонит. Просто тупо ешь да спи. Во жизнь шикарная…» — зевнув, подумал я и через некоторое время уснул.
4 августа. Поезд
На завтрак меня никто не разбудил. Я посмотрел на будильник, стоящий на столике, и увидел, что время 10:00 утра. Ничего себе я поспал. Хотелось есть.
Вчера с утра, как только мама ушла на работу, я приступил к сборам в дорогу. Поставил варить курицу. В
