– Он вам так говорит?
– Регулярно.
– Ладно, давайте ваш вопрос.
– Так вот. В базе данных у Центра Радиокосмических Наблюдений, который тут неподалеку, два корпуса. Один я видел из смотровой галереи. Вопрос: почему я не видел второй?
Пауза. Если бы интерком давал изображение, я бы увидел, как Катя спешно отвела глаза.
– А вы хорошо смотрели? – спросила она в надежде получить время на раздумье.
– У меня хороший бинокль. Облаков там нет.
– Я точно не знаю… Какая-то авария… Или сход лавины. Вы должны нас понять, мы не хотим расстраивать туристов. На вашей безопасности это никак не скажется, – говорила она, запинаясь на каждом слове.
– Когда это произошло? – спросил я.
– Точно не помню. В конце июня, кажется…
– Еще что-нибудь пострадало?
– Энергостанция. Но вы не волнуйтесь, энергией нас теперь снабжают новые энергостанции, они немного дальше, но это существенно дешевле, чем восстанавливать семь с половиной.
– Что, простите, восстанавливать?
– Так она называлась: «Энергостанция семь с половиной» – в соответствии с высотой, на которой она расположена.
– Понятно. Странно, что по поводу лавины нет никаких сообщений. Неужели, чтобы не пугать туристов?
– Конечно. Извините, мне нужно работать. Сейчас я не могу…
Где-то на заднем плане послышался возмущенный женский голос. Женщина на что-то жаловалась. Я спросил:
– Кто-то чем-то недоволен?
– Опять украли одежду у постояльцев. Второй случай за неделю. Никогда раньше такого не случалось. Извините…
Она отключила связь.
Позвонил Виттенгеру. Он был еще угрюмей, чем утром.
– Есть новости?
– Нет.
– А конкретней.
– Что может быть конкретнее, чем «нет»?
– Инспектор, я догадываюсь, что ваше «нет» означает, что нет хороших новостей. Выкладывайте плохие. Вас послали?
– Скажем мягче: вежливо отшили. Сначала сказали, что никакого запроса на экстрадицию они не получали. Потом, где-то там покопавшись, с горечью воскликнули: «Как же так! Какой ужас! Мы решили, что это чья-то шутка или хуже того – подосланный вирус, и стерли письмо не читая. Мы дико виноваты! Чем можем быть полезны?». Я попросил содействия у полиции. Оказалось, что никакой своей полиции у них нет, есть только Служба Безопасности правительства. Из СБ меня отправили в представительство Галактической Полиции. Позвонил туда. Какой-то сонный хмырь минут десять делал вид, будто впервые слышит, что есть на свете такой Фаон, что на Фаоне есть настоящая полиция и что занята она своим делом – поиском преступников. Потом этот хмырь пообещал навести справки о Бенедикте по гостиницам и турбазам, но предупредил, что дело это – тухлое, на Ауре никто документов не спрашивает, а права клиентов, наоборот, чтят свято. Иначе говоря – мешать они мне не будут, но помогать – уж извините – своих дел навалом. На прощанье посоветовал не нарушать местных законов.
– Послушаетесь?
– Пока да. Еще поговорил с тем пилотом, который нас сюда привез. Он оказался славным малым, зря я его тогда… Кстати, почему ты не сказал, что Бенедикта вез тоже он?
– Не успел. Хотел, но не успел.
– Ладно, черт с тобой… В списке пассажиров Бенедикт был под своим именем. Пилот сказал, что после того рейса часть пассажиров отправили в «Вершину Грёз». Никаких других турбаз или гостиниц в окрге больше нет. Я подозреваю, что Бенедикт остановился «Вершине Грёз» под другим именем. Планирую туда слетать. На завтра я заказал флаер.
– Кто поведет? – спросил я.
– Местный пилот. Они не разрешают летать самостоятельно – только с их пилотом. Будет неприятно, если из «Вершины Грёз» Бенедикт махнул прямиком в Амазонию. Несмотря на ураган, два рейса туда отправили.
– Успокойтесь, инспектор, Бенедикт до сих пор в Ламонтанье.
– С чего ты взял?
– Интуиция.
Инспектор чертыхнулся и отключил интерком.
Я снова залез в базу данных. Локус Центра Радиокомических Наблюдений не редактировали три года. Обнаружил описание каких-то астрофизических наблюдений. Только правительственное финансирование. О проблеме аттракторов ровным счетом ничего. И никаких имен.
Загасив экран, я растянулся на койке. Пора было собрать все мысли воедино. Если честно, их оказалось не так много. Инспектор был прав, Бенедикт вполне мог податься на «Вершину Грез», поскольку она ближе к Центру Радиокосмических Наблюдений. Пять лет назад ЦРН возглавлял доктор Рунд. Вероятно, он до сих пор там, и ради встречи с ним Бенедикт прилетел на Ауру.
А Брубер и Цанс? Оказались ли они в Ламонтанье лишь поскольку сезон ураганов заставил корабль сесть здесь, а не на Праздничном Столе?
И еще Вейлинг… За кем его послал Краузли?
Надпись в туалете, мол, мы не того ищем. Бред.
Мне надоело разглядывать трещину в полке над койкой, и я закрыл глаза. Сразу представился Шеф; скребя проволочкой затылок, он самостоятельно решал проблему аттракторов. Бенедикт не улетел с Фаона, а прятался в распознавателе в кабинете Яны, потом на него напал медведь Бьярки, превратившийся в вождя моролингов, Амирес снова надышался «Буйного Лунатика» и спалил дом вместе с расквантованными файлами Корно. Последний, восстав из гроба и называя себя почему-то Робертом Грином, гонялся за Шекспиром, который никогда не умирал, ибо бессмертен.
20
Когда я открыл глаза, часы показывали пять минут девятого. Ужин, должно быть, в самом разгаре. Кое-как приведя себя в порядок, я выбрался из своей кельи. Правда, мне повезло с этажом – и ресторан и смотровая галерея находились рядом.
Ауранское солнце едва перевалило через зенит. Аура вращается вокруг своей оси в три раза медленнее Фаона, и в два с половиной раза медленнее Земли. Дабы не издеваться над организмом, обитатели планеты, исключая моролингов, живут по земному расписанию – час в час. Как убивают время моролинги, ауранская наука пока не установила.
В ресторане сидело десятка два посетителей. Вейлинга я заметил первым, он сидел один. Проходя мимо, я пожелал ему приятного аппетита. Он ответил тем же, поскольку понимал, что как ни ответь, аппетита мне не испортить.
Цанс и Брубер ужинали вдвоем за четырехместным столиком. Я подошел.
– Профессор, рад что вы благополучно добрались. Приятного аппетита. И вам, господин Брубер. Мы с вами виделись на смотровой галерее.
Брубер вопросительно посмотрел на Цанса.
– Это господин Ильинский, он, как и мы, с Фаона, – представил меня Цанс.
Вдалеке от родины, бльшего о себе сообщать нет необходимости, достаточно быть земляком. Бруберу ничего не оставалось, как предложить мне составить им компанию. Я махнул биороботу-официанту.
