очень надеюсь, что там охотники, которые с удовольствием пристрелят его вместо какого-нибудь дикого кабана.
Мои уши заложило. Шумовая завеса не дает возможности услышать что происходит за дверью, но Антон точно в курсе, потому что не отпускает, потому что сжимает меня все сильнее. Мне кажется вот-вот, и я потеряю сознание от недостатка кислорода.
Дверь распахивается совершенно внезапно. Я ожидаю увидеть там Тимофея, потому что в чудесные спасения не верю. Я не в сказке, чтобы решить, что охотникам будет до меня хоть какое-то дело.
Каждый норовит спасти собственную шкуру, а богач из Москвы, помимо всего прочего, может предложить им приличную по здешним меркам сумму за молчание.
Мне кажется, я схожу с ума, когда на пороге домика лесника замирает до боли знакомая фигура. В лучах света, что падают сзади, Руслан кажется ангелом во плоти, который спустился на грешную землю, чтобы спасти меня.
Скорее всего, я уже просто потеряла сознание, верно? Он не мог прийти за мной. Не стал бы искать. Зачем ему ничего не значащая шлюха, вроде меня?! Послушное постельное развлечение, такое же как тысячи других?!
Я абсолютно точно не стою его времени, не стою того, чтобы мой Руслан пришел за мной.
Глава 33
Руслан
Очень милые, по словам Галины Степановны, родители Антона рассказали о том, что не видели сына с Сашей уже очень давно, с тех пор, как сын вернулся домой, разладив с женой. Они, конечно же, винили во всем сноху, как это обычно, наверное, и бывает.
Отец Антона сказал, что знает как пройти к заброшенному дому, но показать не может, потому что вчера ему прихватило спину, но зато указал еще на одного старика, который может помочь.
Мы с Галиной Степановной всюду таскали за собой Дину. Я хотел помочь, но малышка отказывалась идти ко мне на руки, и то и дело спрашивала у бабушки:
– Это папа?
– Нет, милая, – отвечала она ей, но та упорно продолжала задавать волнующий вопрос.
Может, в том, что Дина не хотела идти ко мне на руки был даже плюс. Боюсь, что не смог бы отпустить дочь. Это странно, но мне и сейчас не хочется с ней расставаться.
– Руслан, – обращается ко мне мать Саши перед тем, как мы с Федором Петровичем собираемся уходить в лес. – Я прошу тебя, если хоть что-то хорошее в тебе еще осталось, а я вижу, что осталось, отпусти… Не мучай нас больше. Саша и так много страдала из-за тебя. Пожалей.
– Я не могу такого обещать, – отвечаю ей. – Сегодня я узнал слишком много всего. Мне нужно время. Но ребенка я не оставлю, даже не просите.
– Ты готов? – провожатый отвлекает меня от разговора.
– Да, можем идти, – говорю ему, больше не обращая внимания на женщину.
Я и правда не знаю, что мне теперь делать. В голове все просто наизнанку вывернулось. Я будто из надувного шара попал в реальный мир, где все совсем не так, как я предполагал, как меня заставили думать.
Даже не знаю, простит ли Саша меня. Да я и сам не прощу себя. Одиночество станет для меня лучшим наказанием, пожизненной тюрьмой, которую я заслужил.
Мы идем до домика около часа. Тропинки, как таковой, здесь давно нет, а, может, и не было никогда.
Дивлюсь тому, что Федор Петрович знает дорогу. Мне, городскому жителю, этого не понять.
– Вон, виднеется впереди, – показывает старик куда-то перед собой.
Я тоже смотрю в ту сторону и, действительно, замечаю между деревьями очертания какого-то строения, хотя потемневший от старости сруб выглядит очень неприметно.
Ускоряю шаг. Мне не терпится узнать там ли держат Сашу.
“На ловца и зверь бежит,” – думаю я, когда из домика выходит Тима.
– Явился? – обращается он ко мне.
– А ты сомневался?
– Честно говоря, да, – спокойно отвечает “друг”. – Твой временный алкоголизм меня вполне устраивал. Главное, чтобы ты с сестрой был.
– Так в этом был твой план? Водила тоже участвовал или ты привлек его первый раз?
– Он любит Сашу, я хочу, чтобы ты женился на моей сестре – это взаимовыгодная сделка. – Рус, не дури! Все же было хорошо! На кой черт тебе сдалась эта дешевка?! Она ничего не стоит! У нее прицеп в виде ребенка, который тоже тебе не уперся! Поезжай домой, и мы отпустим девку с миром. У них с Антоном все наладится, а ты сможешь и дальше жить нормальной спокойной жизнью. С Варей.
– Она не дешевка! – кидаюсь на Тимофея, с размаха ударяя в челюсть.
Его немного разворачивает. Не обращая больше на друга никакого внимания, пытаюсь пройти в дом. Все мои мысли сосредоточены на Саше и на том, все ли с ней порядке.
Неожиданный удар Тимофея застает врасплох. Затем он бросается на меня. Успеваю среагировать, и увожу новый удар в сторону.
Мне прилетает с локтя. Ах, ты сука! Пробиваю противнику поддых. И снова в челюсть. Хрен ты меня остановишь!
Хватаю «друга» за голову, и ударяю его нос о свое колено. Еще раз! Тимофей заваливается на землю. Все. Ему теперь не до меня. Путь свободен.
Стираю с лица кровь рукавом рубашки. Двигаю челюстью, чтобы понять на месте ли она.
Падла! Думал, что сможет безнаказанно вертеть моей жизнью, указывая нужное направление.
– Петрович, возвращайся и полицию вызови, – обращаюсь к старику, и тот поспешно удаляется.
Набить морду Тиме было делом чести. Теперь же я достаю пистолет, который, на всякий случай, захватил с собой из отеля.
Распахиваю дверь и вижу Сашу. Антон зажимает ей рот рукой. Это пока все, что удается разглядеть, потому что глазам нужно привыкнуть к темноте. Направляю на бывшего водилу оружие.
– Отпусти ее! – командую я.
– А то что? – усмехается мужчина.
– А то башку прострелю, – серьезно отвечаю ему.
– Шлюху задеть не боишься? – его обращение к любимой разрезает слух, мне стыдно за то, что я сам так ее называл.
– Она не шлюха, – отзываюсь, сжав зубы.
– Шлюха, – повторяет Сашин муж. – И мы оба это знаем.
– Шутки кончились! – констатирую я. Взвожу курок. – Отпусти.
– Ты промажешь, – заключает Антон. – Я не боюсь.
Нажимаю на спусковой крючок. Пуля проходит в десяти сантиметрах от его головы. Шум бьет
