– Мне все не дает покоя одна штука, – проговорил наконец Андрей. – Тогда, за секунду до обморока, ну, когда этим взрывом у Польского и меня шибануло, я вдруг понял, в чем суть, даже лицо убийцы увидел. А когда очнулся, все совершенно забыл. И теперь никак не могу вспомнить. Пытаюсь – и не могу. Мне кажется, разгадка близко, а я не соображу… – Он жалобно посмотрел на Илью.
– Может, тебе Артемий что-то такое сказал?
– Не помню. Может быть. Но убийцу он не назвал, это точно. Не успел назвать. И потом, возможно, он и сам ничего толком не знал, а так только, предполагал.
– Попробуй еще раз прокрутить свой разговор с Польским… Постой! Да ведь Вениамин говорил, он у вас записан.
– Прокручивал! И в голове и на записи! Не могу вспомнить, хоть убей. Какая-то деталь меня натолкнула на мысль, но вот понять бы какая!
– Ну… Не знаю, как тут тебе помочь. – Илья развел руками. – Ладно. – Он поднялся. – Пойду я, пожалуй. Посплю хоть пару часиков – и на работу.
Они тихонько, чтобы не разбудить Настю и Сашеньку, вышли в прихожую.
– Что ж, плодотворных тебе умственных усилий и скорейшего выздоровления, – пожелал на прощание Бородин. – Позвоню, как только узнается что-нибудь новое.
* * *
А потом события стали развиваться столь стремительно, что Андрею поневоле пришлось закрыть себе больничный. Вечером позвонил Бородин, сообщил, что Родомский заговорил, причем признался в том, что действительно много лет исполняет двойную роль, следователя-киллера, раскрыл весь механизм своей работы – и это почти без давления, добровольно, что было совсем удивительно. Заказчиком в последнем своем деле он считает Соню Королеву.
– Что значит – считает? – не понял Андрей. – Он что, точно не знает, кто его заказчик?
– Видишь ли, – Бородин откашлялся в трубку, – заказ был сделан не совсем обычным способом.
– Каким необычным? Через посредника, что ли?
– Дело не в том. Напрямую на Родомского никто не вышел. Нашему киллеру-оборотню позвонили и назначили встречу в гостиничном комплексе «Теремок»…
– Где, где назначили встречу? – заорал вдруг не своим голосом Никитин.
– Да, да, – Илья засмеялся, – ты не ослышался, именно в «Теремке», и, представь, в том самом коттедже, где ты встречался со своим клиентом. В двенадцатом.
– И что дальше? Его клиент на встречу не явился, но на столе лежал конверт с заказом?
– Почти так. А потом ему опять позвонили и сообщили детали.
– Но тогда… Что же это получается? Черт! Ты меня прямо-таки огорошил. Но почему Родомский решил, что его заказчик – Соня Королева?
– По голосу и некоторым другим деталям. Он собрал на нее полный комплект доказательств. Думаю, все улики подбросил настоящий заказчик.
– Мне нужно срочно встретиться с Аграфеной Тихоновной!
– Я тоже так думаю, – спокойно заметил Илья и, попрощавшись, повесил трубку.
Андрей быстро собрался, поехал в больницу. Было уже довольно поздно, его с большим трудом пропустили в отделение.
Аграфена Тихоновна встретила его с какой-то расслабленной ласковостью. Да она вообще была вся какая-то расслабленная. Перед его приходом она, видимо, читала – тоненькая книжечка, или, скорее, брошюрка, на французском языке лежала у нее на одеяле. Андрей рассеянно взял ее в руки, не глядя пролистал и положил на место.
– Аграфена Тихоновна, – вздохнул и, не смотря в глаза своей клиентке, проговорил он, – вы должны сейчас ответить на один вопрос, на который отвечать вам, может быть, очень трудно.
– Да, я вас слушаю, – отозвалась она спокойно и все так же ласково, но Никитин почувствовал, что женщина насторожилась и даже встревожилась.
– Способ, этот таинственный, я бы даже сказал, шпионский, к которому вы прибегли, чтобы нанять меня, – ваше изобретение или вам кто-то его подсказал?
– Ах, вот вы о чем! – Аграфена Тихоновна рассмеялась с облегчением. – Нет, мне совсем не трудно ответить на ваш вопрос. Нанять вас мне помог мой внук.
– Внук? Да разве…
– Игорек. Мой студент. Ну, конечно, он не родной мой внук, но почти как родной. Я к нему очень привязана, а он… Бедный мальчик из очень неблагополучной семьи, он никогда не знал родительской любви. Я ему заменила и бабушку, и мать. Так получилось… Ну, вы в курсе истории моих отношений с семьей моей дочери. Я осталась одна, на долгие годы совсем одна. Мы с ним сошлись как две одиноких души. – Аграфена Тихоновна растроганно улыбнулась. – А потом, когда блокада отчасти была снята и ко мне вернулась Сонечка, я их познакомила. Знаете, я так мечтала, чтобы они поженились. Ну, не сейчас, конечно, когда Сонечка станет взрослой. Для всех это был бы идеальный вариант. Сонечка такая особенная, такая неприспособленная к нашей действительности, а Игорек, напротив, вполне реалист. Я их обоих очень люблю. Как же! Они ведь мои внуки.
Внуки! Вот оно! Она ведь однажды уже говорила это, а он подумал: ошиблась в слове, хотела сказать – внучки.
Андрей обхватил голову руками, качнулся.
– Что с вами? – забеспокоилась Аграфена Тихоновна.
– Сейчас! Подождите! – очень невежливо махнул он на нее рукой.
Внуки. Вот оно – ключевое слово. И тогда, в полубреду, после взрыва, оно прозвучало в его мозгу, прицепившись к образу – телефон. Телефон, очень похожий на тот, который подбросили Артемию, он уже видел. Здесь, в этой больнице. Вернее, в коридоре этой самой больницы, когда выходил однажды от Аграфены Тихоновны. Молодой человек стоял у окна напротив палаты и разговаривал по телефону. Он тогда подсознательно обратил внимание, что телефон не очень-то подходит парню, по цвету и оформлению он скорее женский. Сиреневый складной телефон. Тот, другой, был розовый, но стиль и марка совпадали. И тогда, в бреду, он вдруг увидел лицо этого молодого человека и принял его за убийцу. А потом никак не мог вспомнить. Конечно не мог! И не смог бы. Потому что шел не тем путем в своих воспоминаниях – искал среди знакомых лиц, пытался зацепиться за сказанные в разговоре с Артемием слова. А ведь это была просто ассоциативная цепочка: телефон – молодой человек – внуки. А Артемий знал о том, что у Сони с Игорем нечто вроде романа. Его ход мыслей теперь вполне понятен, но не совсем верен – он думал, что Соня подготовила Игоря к убийству своей семьи. То есть, по его мнению, заказчик – все та же Соня, а киллер – Игорь. Но за кого же тогда Польский принимал его? Он ведь явно его принимал за убийцу. И при первой встрече, в баре, и при второй, у него дома.
– Аграфена Тихоновна, скажите, Артемий Сергеевич знал о существовании Игоря?
– Знал, но никогда его не видел.
Ну да, не видел, и потому, очевидно, принял его за Игоря. За Игоря-убийцу, за Игоря-киллера. Но вот тут ошибся – Игорь не был киллером, он был заказчиком. Вот только причина преступления пока совершенно не ясна – зачем ему все это понадобилось?
