— Я тут стараюсь сдержать панику, Саймон. Не против мне помочь немного?
— Откуда ты знаешь? — стоял на своем Саймон.
— В книжке вычитал. Помнишь, Саймон, ты ее тоже читал?
У Саймона стал такой вид, точно ему только что пригрозили, что ровным счетом и случилось на самом деле.
— А, ну да, — сказал он и вновь натянул «стетсон» на самые глаза, откинувшись на кассу. — Тогда твоему приятелю просто надо вызвать ребят из дурдома.
— Я сам с ним разберусь, — сказал Томми. — Начинайте фургон разгружать, ребята. — Он открыл дверь кабинета и подтолкнул Императора внутрь.
— А моя гвардия? — спросил Император.
— Они в безопасности. Заходите, все мне сейчас расскажете.
— А чудовище?
— Если б он хотел меня убить, я б уже был покойник. — И Томми захлопнул за собой дверь кабинета.
«Пышные волосы, — подумала Джоди. — Прическа — вот что нужно к этому наряду. Столько лет я пыталась укротить свои волосы, а надо было просто-напросто вырядиться первосортной шлюхой, и все бы стало прекрасно».
Она шла по Гири-стрит, в руке — по-прежнему сумка с косметикой, якобы от «Гуччи». Тут где-то недавно клуб открыли, а ей нужно потанцевать — ну, или, по крайней мере, покрасоваться.
Ее остановил попрошайка с картонкой, гласившей: «Я Безработный и Неграмотный (а это мне написал друг)», — и попытался продать ей бесплатную газетку.
Джоди ответила:
— Это я могу взять где угодно. Она бесплатная.
— Правда?
— Да. Их раздают в любом магазине и кафе.
— А я-то думаю, чего их везде раскладывают, бери не хочу.
Джоди разозлилась на себя за то, что ввязалась в этот диалог.
— Вот тут в углу написано большими буквами — БЕСПЛАТНО.
Бродяга показал на картонку у себя на шее и попробовал выглядеть трагично.
— Может, вы мне все равно за нее квортер дадите?
Джоди пошла дальше. Бродяга не отставал, тащился следом.
— На десятой странице там отличная статья про группы поддержки.
Джоди посмотрела на него.
— Мне рассказывали, — добавил он.
Джоди остановилась.
— Я вам вот это дам, если отвяжетесь. — И протянула ему сумку с косметикой.
Бродяга сделал вид, что взвешивает предложение. Оглядел ее с головы до пят, задержался на декольте, потом посмотрел в глаза.
— Может, мы с вами что-нибудь придумаем. В этом платьице вам, должно быть, холодно. Я могу вас согреть.
— Обычно, — ответила Джоди, — встречая парня безработного и неграмотного, который к тому же две недели не мылся, я чуть не писаюсь от восторга, но сегодня, так уж вышло, у меня очень плохое настроение, поэтому забирай сумку и давай мне свою уебанскую газету, пока я не выдавила тебе башку, как прыщ. — Она сунула ему в руки сумку так, что он ударился спиной о витрину закрытого фотомагазина.
Бродяга робко протянул ей газету, и она выхватила ее у него из пальцев.
Он сказал:
— Лесбиянка, да?
Джоди завизжала — пронзительной, взрывной и неразборчивой волной чистого нечеловеческого раздражения. Эту протяжную ноту Хендрикса просэмплировал и спел миллиард страдающих душ из сводного хора самой преисподней. Витрина фотомагазина лопнула и осыпала весь тротуар осколками. В магазине взвыла сигнализация — жиденькая после вопля Джоди. Бродяга бежал оттуда, заткнув уши.
— Клево, — сказал Джоди, вполне удовлетворенная собой. После чего развернула газету и направилась в клуб, читая на ходу.
У клуба Джоди, не отрываясь от газеты, встала в очередь вместе с компанией хорошо одетых пижонов. Ей нравилось краем глаза ловить на себе взгляды мужчин.
Клуб назывался «753». Джоди казалось, что все эти новомодные клубы решили отказаться от названий и присвоить себе номера. Курт с его дружками-брокерами были большими поклонниками номерных клубов: утром в понедельник отчеты об их похождениях больше смахивали на уравнения: «Пошли в Четырнадцать Девяносто Два, потом в Десять Шестьдесят Шесть, а там Джимми выхлестал десять Семь-с-Семью в Тысяча Девятьсот Семнадцатом, устроил пятьдесят один на пятьдесят, и его оттуда застопервили». Обычно от такого количества цифири подряд Курт нырял к своему компьютеру, дабы установить линии тренда и уровни сопротивления. У Джоди же стекленели глаза, отчего жизнь с биржевым брокером превращалась бы в пытку, даже не будь он мудаком.
«Интересно, увижу ли я здесь Курта, — подумала она. — Надеюсь, увижу. Надеюсь, он тут с этим своим породистым плоскогрудым чудом. О, ей-то будет все равно, зато он подохнет тысячей смертей от ревности».
Тут до нее с другого конца улицы донесся вой сирен, и Джоди подумала: «Может, все же стоит научиться как-то обуздывать агрессию».
— Ты, в МЧП! — сказал вышибала.
Джоди оторвалась от газеты.
— Проходи, — сказал вышибала.
Минуя прочих в очереди, Джоди старалась не встречаться с ними взглядами. Какой-то парень схватил ее за руку.
— Скажите, что я с вами, — взмолился он. — Я уже два часа тут стою.
— Привет, Курт, — ответила Джоди. — Я тебя не заметила.
Курт отшатнулся.
— Ох. О боже мой. Джоди?
Она улыбнулась.
— Как голова?
Он пытался отдышаться.
— Прекрасно. С ней все отлично. Ты выглядишь…
— Спасибо, Курт. Приятно было повидаться. Я, пожалуй, зайду.
Курт заскреб воздух у нее за спиной.
— А можешь сказать, что я с тобой?
Джоди повернулась и посмотрела на него так, словно обнаружила в глубине холодильника с чем-то зеленым, пустившим в него корни.
— Меня выбрали, Курт. Ты же, напротив, — неприкасаемый. Не думаю, что ты сможешь соответствовать тому образу, который я пытаюсь создать.
Уже заходя в клуб, она услышала, как Курт сказал соседу по очереди:
— Она теперь лесбиянка, знаете.
«Да, — подумала Джоди, — надо еще поработать над своей агрессией».
«753» оформили в стиле Старого Сан-Франциско — а если точнее, Старого Сан-Франциско, сгорающего дотла, ибо Старый Сан-Франциско преимущественно этим и занимался. Посередине танцпола стояла древняя пожарная машина с ручным насосом. Из псевдоокон взметались целлофановые языки пламени с вентиляторным поддувом. Сопла в потолке моросили дымом из сухого льда на толпу молодых профессионалов, а те аритмично потели под слоями неформального хлопка и шерсти. Тут грандж-рокер во фланели; там растафара с дредами, весь в узелковой раскраске; какие-то неохиппи; щепоть белолицых пережитков новой волны с черной подводкой вокруг глаз, все такие отчужденные на вид, прикидывали варианты, в какой еще части тела сделать себе пирсинг; несколько безобидных хулиганов из пригорода — они привалили сюда в гигантских трехсотдолларовых кроссовках на пневматике, накачанных гелем и светящихся в темноте, как одобрено Национальной баскетбольной ассоциацией, снять телку, зачетную и убойную. Вышибала пытался создать репрезентативную выборку, но с модным суслом из микропивоварни по семь долларов за бутылку толпа неизбежно кренилась бы к привилегированному классу и пускала бы густую пену яппи. Официантки в пожарных касках подавали резервуары импортной воды и благодарили гостей, что не курят.
