их распространение по планете, показывают, что своё начало этот язык берёт именно там, где выделилась, а затем начала своё распространение гаплогруппа R.
Разумеется, закономерности появления языковых сообществ мы знаем не лучше, чем закономерности появления этнических или генетических общностей. Но в целом если убрать наукообразный суржик, которым любят пользоваться лингвисты, то увидим следующее: языки начинаются с явлений –
– изоляции; когда сообщество, отделённое от прежней языковой среды, довольно быстро изобретает свой личный понятийный аппарат;
– слияния, когда два языковых сообщества оказываются в непосредственном социальном контакте и перенимают друг у друга понятия, после чего сливаются в отдельный язык;
– разделения, когда по тем или иным природным, социальным, идеологическим и прочим мотивам диалекты языка начинают развиваться в отдельные языки.
Впрочем, это явления связанные, взаимопроникающие и оставляющие исторические следы протоязыка в языковом аппарате и лексическом фонде. Об этом уже шла речь в предыдущей работе. И когда смотришь на эти процессы на большой дистанции, становится ясно, что всё же в фундаменте появления новых языков лежит именно изоляция – выделение некоего сообщества из прежней среды и обретение им в новых природных и социальных условиях нового понятийного аппарата.
И вот теперь вернёмся к гаплогруппе R. Разумеется, всё очень предположительно для древних времён, когда она зарождалась, но на том уровне этой науки приходится распоряжаться хотя бы сравнительными и косвенными данными.
Итак, судя по распространение и частоте различных субкладов этой гаплогруппы, она могла зародиться в Центральной Азии между 24 000 и 34 300 лет назад от гаплогруппы P. Определяется, что –
– последний общий предок современных носителей гаплогруппы R жил 28 200 лет назад (даты определены по снипам компанией YFull). /164/
Мигрировала эта тогда ещё, скорее всего, общность широко: мы уже знаем, что древнейшим носителем маркёра R* был мальчик MA-1 со стоянки Мальта́ в Южной Сибири – около 24 тысяч лет назад.
Где-то там же зародилась и гаплогруппа R1 (мутация M173) около 31 900 лет назад. Примерно там же, в Южной Сибири и Туркестане, как считается, зародилась гаплогруппа R1a около 22 800 лет назад, а также и R1b.
И вот тут мы уже можем проследить дальнейший путь этих общностей не только генетически, но и археологически и даже географически.
Помните, мы говорили об елшанской культуре 9-тысячелетней давности? У её представителя точно обнаружен маркёр R1b. Это, конечно, может быть и случайностью. Но елшанская культура мигрировала из среднеазиатского Закаспия, неся следы зарзийской технологии, 18–8 тысяч лет назад. А та эволюционировала из барадостской культуры – первой после неандертальцев в пещере Шанидар.
И вот на карте сравнительной частоты присутствия носителей R1b мы можем с холодящей душу отчётливостью видеть весь этот процесс взаимопревращений с сохранением древнего генетического маркёра!
Вот они, эти области! Иранский Курдистан, барадостская культура. Закаспий, зарзийская культура. Вот район Самары и Оренбуржья, где осела елшанская культура. Переходящая затем в средневолжскую, самарскую, хвалынскую – и прямым путём сначала в ямную, а затем в её потомков.
Плотность R1b в разных регионах
Да, есть относительно случайные области – как в центре Африки, куда, видно, забрёл какой-то «дикий» род. Но в целом – в целом! – картина показательна.
Можно даже проследить путь ямников в Западную Европу – вдоль Дуная. И дальнейшей их – то есть уже топорников – распространение и доминирование далее на запад: на лесном востоке всадникам было объективно трудно, и здесь стали доминировать земледельцы-скотоводы с R1a.
Ну а дальше мы все, даже не будучи лингвистами, вполне можем себе позволить реконструировать тот язык, на котором болтали топорники и шнуровики.
Владеющий современным русским не полностью, но понимает язык «Слова о полку Игореве». Язык летописей ему тоже доступен. То есть за тысячу лет изменения непринципиальные.
Древнеславянский надо уже учить, хотя в целом он пониманию доступен. Это полторы тысячи лет. Нет, я, безусловно, не хочу тут заниматься сомнительными фокусами в духе глоттохронологии – но если уж мы после такого обогащения и вообще серьёзных изменений в языке последних двух веков в состоянии понять то, что говорилось полторы тысячи лет назад, значит, те, кто говорил тогда, в состоянии были понять тех, кто говорил на предковых этому языку диалектах три тысячи лет назад. То есть они понимали носителей языка срубной или андроновской общностей.
Почему именно их? Пока – чисто по хронологии, хотя в другой работе мне уже доводилось прослеживать прямую преемственную связь между срубной и позднейшими культурами, приводящими к достоверно славянским культурам. Впрочем, бесспорно один из крупнейших специалистов по степным культурам Наталья Членова убедительно показала на распространение синхронных индоиранских гидронимов в ареалах распространения срубной и андроновских общностей. А поскольку ясно, что ни индусы, ни иранцы в степи между Днепром и Обью на постоянное место жительства не переезжали – всё было строго наоборот, – то это, значит, автохтонные топонимы индоиранских диалектов индоевропейского языка.
А из кого у нас складывается срубная общность? Из абашевской, синташтинской, катакомбной культур. А они откуда? От ямной ведут своё происхождение. А андроновцы? Над теми постарались напрямую ямники и некие афанасьевцы. Которые у нас от кого? Тоже от ямников, далеко ускакавших – аж до Алтая и Хакасии. А что – Степь одна. Как и гаплогруппа та же – R1b.
От афанасьевцев, между прочим, и язык сохранился. В смысле, сам язык – тохарский – ныне мёртвый, но надписи на нём остались, и они индоевропейского характера.
А сколько от этих ребят до ямников? Да всего-то 400 лет! Понимать должны были, точно! Следовательно, эта самая индо-иранская топонимика может смело считаться ямной, донесённой ямниками и их потомками до той самой Оби и той самой Хакасии.
По косвенным, конечно, по косвенным. Но пересечения косвенных улик вполне позволяют вынести вердикт, вполне годный для отправления человека в тюрьму. Мы занимаемся, конечно, гораздо менее суровыми вещами – хотя и не менее ответственными, – потому по вторым косвенным позволим себе тоже сделать верное утверждение.
Речь идёт вот о чём. Не раз встречались свидетельства, что те, кто хорошо владеет санскритом, в состоянии понимать базовую часть русской лексики. Санскрит, конечно, язык мёртвый, а то и частично искусственный. Вроде как латынь в нашем обществе. Но занесён-то он был в Индию изначально переселенцами как раз из андроновской общности, из синташтинской её части! И, следовательно, русский и санскрит пересекаются в языке синташтинцев. А синташтинцы у нас – потомки ямников.
Всё сложилось. Кто там позже или раньше отделялся от ямного языка
