супруги, а не просто проводим время вместе. Оборотни хорошо чувствуют подходящих друг другу разумных. Макс сразу определил в нас истинных, я даже рассказать ничего не успел! Никто из них не решит, что муж тебя не уважает и изменяет. Запаха нет. Я никакого плотского желания к Надин не испытывал, просто был рад. Думаю, им в голову не пришло, что мы можем заняться с ней чем-то подобным. Мы не запирались наедине. С нами были её охранники. Я закрыл дверь, потому что решил рассказать о ситуации с демонологами и попросить помощи. Муж Надин занимает высокое положение, у него есть влияние и, возможно, он даже сможет встретиться с императором и передать ему собранные нами документы.
Эмет не лгал.
– Ты меня прощаешь? – спросил он, обняв за плечи и заглядывая в лицо.
– Я не имею права на тебя обижаться, даже если ты действительно измен….
– Прекрати! Мне, правда, жаль, что так получилось. Прости меня, – в голосе Эмета слышалась искренность и тревога. – Я был не прав, по собственной глупости и недомыслию, причинил тебе боль. Меня уже очень давно окружают оборотни и люди, которые привыкли с ними жить. Извини, я совсем не подумал о том, как это будет выглядеть для тебя. Если ты хочешь, то ни одну женщину так обнимать не буду. Мне ради этого и стараться особенно не придется. Надин – единственная молодая дама, с кем у меня сложились такие теплые отношения.
Вроде бы надо было радоваться, что все это лишь недоразумение, но я ничего не чувствовала: ни облегчения, ни влечения, ни сожаления, только спокойствие и холод.
– Так ты меня прощаешь?
– Конечно.
Эмет попытался меня поцеловать, но я уклонилась. В таком состоянии, просто не смогу ему ответить. Да и надо ли все это? Может быть, и дальше продолжать носить артефакт? Удобная штука. Спокойно поговорили, времени на обнимание и слезы не тратили.
– Извини, я спешу. Василиса и Мили там…
– Лия, что с тобой? – Эмет преградил мне путь.
– Все хорошо. Пропусти.
– Что за артефакт у тебя в руке?
Конечно, он догадался, что подвеска, которую я сжимаю в ладони, непростая.
– Это собственная разработка, которая помогает мне справиться с эмоциями.
– Настолько хорошо помогает, что ты напоминаешь бездушного голема? Отдай её мне.
– Не надо…
– Лия, ты странно себя ведешь. Совершенно, безэмоционально. Ведьмам даже успокоительное пить нужно с осторожностью, потому что это может повредить дару. А ты артефакт надела.
Это так, но отдавать подвеску не хотелось. Почему-то я боялась, что мне снова станет больно. Однако разум победил. Эмет забрал артефакт, положил его в специальную коробку и убрал на полку.
Я по-прежнему чувствовала себя как-то странно.
Хорошо, что больше Эмет не стал обниматься: глупо тратить на это время, да мне и не хотелось. Весь день был какой-то снулый, серый, словно потерявший краски. Ничто не радовало, но и не печалило.
Мне казалось, что я такая же, как обычно, однако многие интересовались моим здоровьем и спрашивали о том, что случилось. Я всем отвечала, что слишком много магии потратила вчера, ухаживая за растениями.
Макс вообще выгнал меня из лаборатории и приказал отдыхать, однако спать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Сегодня не радовали здоровые ростки в аптекарском огороде, не веселил Малыш, бегающий за тренирующимися мальчишками, не вызвали улыбку Василиса или Мили. Будущее замужество по драконьим правилам не волновало. Мне почему-то казалось, что истинность не сработает.
Тем не менее, после обеда, я все же легла отдохнуть и незаметно для себя заснула. Разбудил меня Эмет, пора было собираться в столицу. Только сев в экипаж, я вдруг осознала, что вела себя совершенно нетипично. Похоже, у артефакта обнаружился побочный эффект. Некоторая заторможенность допустима, когда подвеска активна, но уже несколько часов прошло с того момента, как Эмет забрал артефакт, а я себя чувствую так, словно выпила ударную дозу успокоительного.
– Вижу, что ты, наконец, пришла в себя, – сказал дракон, отследив мою реакцию.
– Кажется, еще не до конца. Наверное, я что-то напутала в рунах.
– Зачем ты вообще решила его сделать?
– Неважно, – отмахнулась я. Мне не хотелось посвящать Эмета в мои переживания. – Лучше расскажи про драконью церемонию. Что надо делать?
– В храме будет алтарь с четырьмя чашами, в первой – песок, во второй – огонь, в третьей – вода, в четвертой воздушное заклинание, что создает ветер. Мы должны попросить разрешение, чтобы пройти обряд, затем соединить руки и сначала подержать в песке, потом провести над огнем, окунуть воду и высушить под потоками ветром. Если мы пара, то появятся татуировки.
– Они сами возникнут?
– Да, и каждый раз рисунок уникальный.
– Удивительно… А если они не появятся? Что будет?
– Ничего. Значит, мы не истинные. Но я уверен, что татуировки возникнут, затем мы принесем клятвы, и брак будет нерушимым. Против него не может выступить ни один дракон. Такой союз считается священным, и даже владыки не могут навредить паре. Правда, пока истинность не подтверждена, некоторые пытаются сделать все, чтобы не допустить такого брака. Например, Гард, видя мое противостояние с дядей, скрывал отношения с Олой. И только когда они поженились по драконьим традициям, представил её главе клана.
Да, у меня промелькивала мысль о том, почему брат Эмета женат на магичке, которая не может похвастаться ни богатством, ни знатностью рода, ни высоким даром. Магию снов Ола держит в тайне, так что для всех она обычная девушка. Странный выбор супруги для родственника главы правящего клана.
– Противостояние с дядей было из-за Надин?
– Не только. У главы сложный, деспотичный характер, он не любит, когда его решения подвергают сомнению, большинство драконов клана подчиняется ему беспрекословно. Так воспитаны. Его слово – закон. Однако мы с Гардом воспитаны иначе.
– Почему?
– Мои родители не были истинной парой, но они искренне любили друг друга. Отец ради матери перешел в клан Хэшрат. Такое условие поставил владыка Фоукард. Дед был против того, чтобы сын уходил в другой клан, но отец все равно поступил по-своему. Именно поэтому я – Брейстиран, а не Хэшрат, имя рода осталось
