Меркуцио указал на балконы, затем сел в машину и уехал. Похоже, он был из тех гонщиков, которые стараются не пугать спящий народ по ночам. Хотя я знал, что его интересовал покой только одного человека в этом доме. И это был не я.
Постояв немного на воздухе и чувствуя все растущее отвращение к обоим мирам, я вернулся к себе в квартиру. Запер дверь, уткнулся в нее затылком и долго молчал, стиснув зубы, пока не услышал слабый голос из комнаты:
– Денис? Ты тут, Денис?
– Да, я здесь, – откликнулся я живо, вызывая меню и прожимая выход из игры, минуя Фойе.
Я очнулся в сиано-костюме. Дернул петли, снял шлем.
Шанталь сидела на кровати, сонно глядя по сторонам. Из складок ее пижамы торчала коленка, светящаяся в лунном свете, бьющем через окно.
– Извини, был в игре неподалеку, не сразу услышал тебя, – протараторил я. – Что-то случилось?
– Я хочу пить.
Выдернув шланги, я прошел на кухню и вернулся с чашкой воды. Шанталь выпила ее, чуть поперхнулась.
– Все, все, – ласково сказал я, гладя по спине. – Ложись спать. До утра еще долго.
– Я не могу спать, – призналась Шанталь. – Хочу – и не получается.
– Тогда просто полежи. Я буду рядом.
– Да, знаю, что будешь.
Сев рядом, я уткнулся кулаком в подушку, думая, говорить ли то, что из меня рвалось. Эта девушка оказала мне небывалое доверие. Я был обязан продемонстрировать не меньшее участие.
– Только что в игре разговаривал с Меркуцио, – решился я. – Шанталь, он мне все рассказал.
Девушка чуть всхлипнула, вытерла глаза одеялом.
– Есть еще выход, – предложил я. – Ты можешь навсегда покинуть Москву. Версиана за ее пределами мир не охватывает. Там ты не будешь видна.
– Уехать? – горько спросила Шанталь. – Куда? Москва – мой дом. Я родилась здесь. Если сейчас убежать – не прощу себе этого. И что делать потом, если такие же игры охватят всю планету? Лететь на Венеру?
Я не нашел что на это сказать. О перспективах развития подобных технологий девушка должна была знать больше меня.
– Прости, я запуталась, – сказала она. – Я сама во всем виновата!
– Никто не виноват, – заверил я. – Надо продолжать оставаться людьми. Если этот мир и убежит далеко вперед, чтобы рухнуть в пропасть, – нам не стоит падать с ним.
– Денис…
– Что, Шанталь?
– Мне больше нельзя в Версиану.
Положив руку в костюме ей на коленку, я печально улыбнулся и произнес:
– Может, ты не так уж и много потеряла?
– Остальные теряют, – вымолвила девушка, не отстраняясь от меня. – Если все так, как ты сказал, – никто тут за нулевой уровень не перешагнет.
– Шанталь, это неважно. Я сам сейчас был в Версиане только потому, что тебе так нужно. На этой игре свет клином не сошелся.
– Денис, я представляла эту игру с первого момента, – сказала девушка. – Я знаю, как мыслят те, кто осознанно выбирает для себя Версиану. Когда они поймут, что вожделенная свобода так и не наступила, что им даже игрового магазина не откроют, – они озвереют. Вся их грязь поглотит Версиану, а затем они притащат ее в живой мир. Денис, если ничего не сделать, если не остановить Тимура – мы с тобой завтрашний мир не узнаем.
Шанталь потерла нос. Мне не имело смысла спорить с ней. Она была во всем права.
– Я бы помогла тебе, если бы могла, но я не знаю как, – говорила она. – Играть мне больше нельзя, прости. Костюм меня убьет, тромбы появятся. И с головой у меня теперь плохо…
Я потянулся к ней, обнял, чувствуя, как ее тело сжимается в моих объятиях и постепенно расслабляется. Не знаю, хорошо ли, что в этот миг между нами был костюм.
– Может, выход есть, – произнес я, хватаясь за внезапное озарение.
– Какой выход? – спросила девушка.
Я отпустил ее, встал с кровати и ответил:
– Краш-синдром.
– О чем ты?
Я подскочил к столу, принялся ковыряться в ящике, пока не вытащил старенький цифровой фотоаппарат.
– Что ты хочешь делать? – спросила Шанталь. Я не без удовлетворения заметил, как она при виде камеры поправляет волосы. Все-таки модельные навыки так просто не отменишь. И сейчас они нам всем должны были весьма пригодиться.
– Тот видеоряд на Новом Арбате, – произнес я, – который не внутри игры, а в самой Москве транслируется на дом-книжку. Кто его ставит, у кого доступ к настройкам контента?
– Я сама и ставлю, – ответила Шанталь.
– Ты можешь удаленно заменить ролик на новый, в случае чего?
– Да, могу, но зачем?
Я подбросил камеру в руке и ответил:
– Хочу записать с тобой домашнее видео. Предупреждаю, его увидят все.
– Денис, о чем ты? – Шанталь инстинктивно закрылась подушкой. – Что ты хочешь сделать?
– Не я, а ты, – ответил я с вызовом и принялся монтировать камеру на штатив. – Ты спасешь всех игроков, Шанталь. И в Версиану тебе для этого заходить не нужно. Текст тебе написать? Или достаточно изложить идею?
Глава 24
Заговор
Я стоял на одной из тропинок, ведущих к Александрийскому дворцу, глядя, как версианское солнце готовится лениво показаться из-за горизонта. Не самое удобное место для встречи заговорщиков. Однако концентрация игроков сейчас минимальная. Встретить кого-то в Нескучном саду в пять утра – вероятность невысокая. А значит, меньше случайных свидетелей придется убить.
Заметить нас здесь не должны.
Зашелестели кусты, из которых медленно выбрался Бурелом. Своим восприятием я почувствовал его гораздо раньше – и помнил, что медведь способен передвигаться бесшумно. Конкретный медведь – в особенности. Он благоразумно решил таким образом предупредить о своем приходе. С его морды свисали травинки, цепляясь за сбрую и костяные украшения. Финтифлюшек на Буреломе явно стало больше. Наверняка за каждой крылась любопытная история.
– Привет, – сказал он угрюмо. – Я вообще спать собирался. Увидел твое сообщение, решил прийти.
– Это хорошо, – сказал я. – Тебе может быть интересно.
– У нас тут заговор? – Медведь повернулся. – Место хорошее, тихое, хоть расстрелы проводи. Только это ненадолго.
– Ты прав, – согласился я. – Если мы ничего не изменим – в Версиане начнется бойня.
– А если изменим?
– Тоже начнется, но уже по нашему сценарию.
Бурелом осклабился.
– Вот это мне нравится, – одобрительно рыкнул он. – Так о чем речь?
– Подожди минутку, – попросил я. – Мы ждем кое-кого.
– Уже не ждете, – произнес Меркуцио, выходя из-за дерева.
