чернела глубокая рана, по краям которой торчали обломки кости.
Я охнула.
– Это же жутко больно!
Вайолет серьёзно кивнула.
– Я кричала, но никто не слышал.
У меня сердце разрывалось из-за этого ребенка, беспомощного, плачущего, заблудившегося в пещере.
– Значит, вот как ты… умерла?
Она снова закружилась.
– Но ведь я же не мёртвая.
Я открыла было рот, но проглотила возражения. Вряд ли сегодня подходящий день для дискуссии с призраком о том, мёртвый он или нет.
– Покружись со мной, Аддии-ддии! – закричала она, протянув мне руки и кружась всё быстрее. – Это так весело!
Из-за леса снова донёсся оглушительный треск: надеюсь, Билли не подпалит весь остров!
– Расскажи, что было потом! – Я взяла её за руки и сделала медленный оборот.
– Я пошла в ту большую пещеру, как церковь, и я увидела, что они убегают, – сказала Вайолет. – Я звала, просила их подождать, но они не остановились. Даже Нора. Иона всё шептал ей на ухо, врал и врал, а она смеялась. Я побежала, чтобы их догнать, но из головы текла кровь, и я снова упала, а когда поднялась, они уже скрылись. Но я знала, куда они бегут.
Я кружилась всё быстрее, борясь с тошнотой, так что листва над головой слилась в зелёное пятно.
– Я полезла в туннель под водой, и я испугалась, но голоса шептали, что не надо бояться, – продолжала Вайолет. – Иона всегда заставлял нас хвататься за верёвку и не дышать, пока он нас тащил. Но там не было верёвки, и Норы тоже не было.
Я подавила кашель. Я была не в силах понять, каким чудовищем надо быть, чтобы приказать трёхлетнему ребёнку держаться за верёвку и протащить его через тридцатифутовый подземный туннель, заполненный водой.
– Я кричала, чтобы Нора вернулась, но она не слышала. Я ждала, и ждала, и ждала, и тогда голоса стали шептать, что плавать вовсе не трудно, и я решила попробовать.
– О господи, только не говори, что ты поплыла через этот туннель! – Я боялась, что меня сейчас вырвет.
– Мама не велит упоминать имя Господне всуе! – заявила Вайолет.
– Прости. – Я переждала очередной грохот и спросила: – Так ты попробовала там плыть?
– Да, но это было очень трудно. И я решила проползти на животе.
Я вынуждена была остановиться, но зелёный полог леса всё ещё вращался перед глазами.
– Я ползла изо всех сил, но это больше походило на плавание, и гораздо медленнее, чем когда нас тащил на верёвке Иона. Я изрезала руки о камни и ещё больше расшибла голову, и тогда решила ползти назад, но развернуться не смогла, и я просто хотела быть с Норой, но она ушла, и тогда… тогда…
Она разрыдалась и рухнула на землю, и я кинулась к ней.
– Ничего, ничего, тебе необязательно говорить дальше, – шептала я, гладя её по пыльным волосам. – Бедная ты, бедная, как же мне тебя жалко!
– Надо было слушаться маму и остаться дома, – рыдала она. – А я маму не слушала, и теперь все ушли.
– Тсс, всё хорошо. Мы все ошибаемся, и ты ни в чём не виновата. – Я попыталась взять её на руки, но она вывернулась. – Я знаю, что я не Нора и не твоя мама, но я тоже беспокоюсь о тебе.
– Ты тоже уедешь отсюда, – сказала она, и это была правда. Если я в ближайшее время что-то не предприму, то стану ничуть не лучше других и оставлю её одну. Взгляд Вайолет остановился на чём-то в лесу у меня за спиной, она охнула и вскочила на ноги. А я не была настолько проворна, чтобы поймать её и не дать скрыться в чаще.
«Ааа-ди-ди-ди!» – заливались птицы.
От страха всё тело налилось свинцом. Я медленно обернулась, но там ничего не было. Рация внезапно заработала, заставив меня вздрогнуть.
– Адди? – голос Билли искажали помехи. – Ты там?
– Привет, я тут.
– Получилось с Вайолет?
– Да, мы немного поболтали, но она только что исчезла, – обливаясь холодным потом, я всматривалась в кусты и деревья.
– Оно и к лучшему. Мама как услыхала фейерверки, так сама чуть не взорвалась. Мне велено всё за собой убрать и явиться домой.
– Спасибо, что сделал это. И прости за неприятности.
– Ничего, переживём, – заверил Билли. – Жаль, что ты фейерверков не видела! Было круто. Ты-то сама как? Можешь прийти отсидеться на маяке, пока твоя мама вернётся.
– Спасибо за предложение. Вайолет сказала, что у Леоноры был дневник, и я хочу поискать у них в доме.
– Ты уверена, что готова идти туда одна?
Я не была уверена. То есть совершенно. Но и ждать я больше не желала.
– Да, я пойду. Свяжусь с тобой через полчаса, ладно?
– Ты поосторожнее там. И не кашляй на землю.
– Не буду, обещаю.
Ветерок пролетел сквозь кроны и принёс сладкие запахи цветов и тлена, и меня охватил тот же страх, что и перед погружениями на соревнованиях. Прежде чем начать спуск в лес по каменной лестнице, я проверила, не выпал ли из кармана складной нож Леоноры.
Глава 34
Лес вздохнул, когда я ступила на тропу. Затем он выдохнул. Ветки, листья и цветы потянулись в мою сторону, и в голове эхом зазвучали слова Леоноры:
«Он – часть острова. Или остров – часть Ионы. Трудно сказать точно».
Я провела пальцами по растениям, шагая по тропинке, и от моих прикосновений бледно-розовые цветы потемнели до густо-красного и лилового. Было что-то одновременно возбуждающее и отвратительное в том, как они – остров, или Иона, или оба – реагировали на меня.
«Ааа-ди-ди-ди!» – завела свою руладу одна птица, за ней другая, и следующая, пока целый хор нечеловеческих голосов не принялся выкрикивать моё имя. Мне следовало убежать в дом и запереться. Мне следовало дождаться на маяке, пока не вернутся мама с Дэвидом. Мне следовало сесть на самолёт и никогда не возвращаться в это странное, жуткое место, откровенно воспылавшее ко мне любовью. Или откровенно что-то хотевшее от меня. И я должна помнить, что это не одно и то же.
Сегодня стены дома Уэллсов были сплошь заплетены лианами с алыми цветами. Он стал практически неузнаваем по сравнению с тем, каким я увидела его в первый раз. Теперь он казался живым, дышащим – не просто груда старых развалин. Я задержалась на пороге, чтобы вынуть нож Леоноры. Сердце неистово билось о рёбра, пока я раскрывала острое лезвие.
«Дыши, Адди, просто дыши. Это всего лишь старый дом».
Я задела рукой косяк, и лиана тут
