к другу, Оркайору, жизнь положившему не только на клановую магию крови, но и на изучение хитросплетений связей. Но Оркайор хотел заполучить Лаору — и Седаар понимал почему. И уже четко знал, что не отдаст.
Сейчас многое обрело смысл. Сама того не желая, отважная девчушка выложила последние кусочки этой мозаики, и общая картина, разве что без нескольких штрихов, наконец, начала вырисовываться. И если лорд Арнелиасеайе не ошибался, в Лаоре скрывались действительно серьезные возможности, ради которых Оркайор, да и любой другой демон, легко бы перегрыз горло даже самому близкому существу, что уж говорить о друге.
Жаль, отсюда нельзя было связаться с Каиданом, чтобы переправить портальным проемом свитки, собранные когда-то отцом о том, как именно кровь магических рас взаимодействует с сердцами миров. Тогда известно стало бы и больше.
«Прошу, Арно, я сама не могу!»
А Лаора ведь даже не знала — иначе выдала бы все еще в прошлый раз! Даже по меркам Седаара просто внушить жизнерадостной девчушке стремление убить себя, лишь бы не достаться никому, кто может использовать ее в чем-то, что считалось светлыми Тьмой, было довольно жестоко.
Пожалуй, он бы с большим удовольствием свернул шею тому, кто сделал это с Лаорой. Пожалуй, этот человек заслуживал страдания.
.
— Господин Карион, — обратился к нему Ирафзал, прерывая поток беспокойных, удивительно захватывающих и приятных мыслей. — Князь знает о вашем присутствии. Он послал гонцов с двадцатого уровня, они окажутся здесь через несколько часов.
— Герцог, — поправил строителя Седаар.
— Прошу прощения, герцог, — поклонился мужчина. — Вам что-то нужно?
— Ты ведь знаешь, откуда на самом деле пришла Лаоралла?
Строитель сжал зубы. Ну конечно.
— Из княжества Зенита.
— Она из Альвиара, как и я, — прямо сказал Седаар, но Ирафзал в лице почти не поменялся. — Прекрасная выдержка, — похвалил он мужчину. — Син был бы доволен. Но мне не важно, признаешь ты это или нет. Подойди.
В этом торжественном, украшенном резьбой каменном зале они были одни. И Седаар слышал, как быстрее забилось сердце испугавшегося, хоть и не подавшего вида строителя. Мужчина метнул быстрый взгляд на дверь, но ослушаться не посмел. Однако Седаар отметил, что оруэнец сжимает в кулаке тонкую иглу с парализующим ядом. Так примитивно, что даже и не смешно.
Когда Ирафзал приблизился кожаному креслу, в котором расположился Седаар, демон просто перехватил руку с оружием еще до того, как оруэнец принял решение обороняться или просто держаться наготове.
— Такие хрупкие кости, — хмыкнул Седаар, прикидывая, что можно было бы только сжать пальцы и раздробить их в пыль. — И такое самомнение!
— Я не собирался ничего делать, — охнул строитель. — Такие иглы есть у каждого, кто общается с чужаками. Это только часть обязательных мер безопасности. Прошу прощения, если вы посчитали это неуважением. От нашей внимательности к пришлым зависит наше выживание.
— Правда, — согласился Седаар. — Но я уже здесь.
Он легонько надавил ногтем под бугорком большого пальца — и кулак оруэнца разжался. Демон поймал иглу в полете, покрутил перед глазами. Отступивший на шаг Ирафзал наблюдал за ним со смесью страха и даже какого-то восхищения.
— Вы — великий воин?
— Вроде того, — не стал спорить герцог, прикидывая, что проще: зачаровать Ирафзала или запугать. Что-то подсказывало, что даже под угрозой смерти гордый брат князя не пойдет на сотрудничество, как только поймет, кто перед ним. Проникновение в разум выглядело более здравой идеей, но здесь творить заговоры и пользоваться собственными талантами было куда сложнее, чем обычно, и Седаар понимал, что ему понадобится больше времени. И, желательно, ослабленный разум оруэнца. Что оказалось даже интересно: давно Седаару не приходилось применять измененных формул и прикладывать усилий. — Принеси мне вина или что еще вы пьете здесь.
— У нас почти не растет виноград, — тихо ответил мужчина. — Вино вкушает только князь. Есть настойка на красной ягоде, если пожелаете.
Пока Ирафзал посылал за напитком, Седаар зачаровывал иглу. Маленький кусочек ценного металла пел под его рукой, когда он вкладывал в него простейший эффект — иного, нужно признать, сейчас создать бы не удалось. Вот блеск гладкой поверхности поменялся: теперь он едва заметно отливал багрянцем, словно отражал огонь. Игла мелко вибрировала, ища крови. Да, эффекта принуждения хватило бы самое большое на четверть часа — но этого было достаточно.
Даже в нынешних условиях слишком просто.
И когда Ирафзал протянул металлический бокал — в ответ Седаар отдал ему иглу. Ничего не подозревающий оруэнец схватился за нее голой кожей, чтобы убрать, и металл, оставляя парализующее зелье снаружи, вмиг врос в одну из линий руки. Ирафзалу показалось, что он выронил оружие, но Седаар остановил его поиски:
— Ты спрятал ее.
— Спрятал, — отозвался тот. Моргнул непонимающе и опустил ладонь в карман куртки.
— Налей и себе. Я не буду пить один.
Ирафзал взял стакан, куда менее красивый, чем тот, что предложил гостю, и наполнил его почти до краев. Кажется, он уже понимал: что-то идет не так, но не мог осознать, что именно.
Еще несколько мгновений.
Черный герцог поднял бокал — и то же сделал строитель. Они выпили одновременно — и Ирафзал пошатнулся, а потом и вовсе упал на одно колено, пытаясь удержать равновесие.
— Ты напился, — заглянул ему в глаза Седаар, пока не давая неприемлемого приказа.
— Я напился, — повторил тот, как во сне. Он поднял бутыль, которую держал за горло, и начал пить залпом красную жидкость, давясь, задыхаясь, пока не влил в себя все.
— Пусти меня в свою память.
— Пустить в память, — тряхнул головой Ирафзал, все еще сопротивляясь. — Я не могу. Я дал слово князю.
— Мне ты можешь доверять.
— Могу, — согласился оруэнец. И почему-то добавил: — У вас золотые глаза.
И с силой вдруг начал трясти рукой, пытаясь избавиться от иглы под кожей.
