Неугомонный Гвоздев затих, и только Тимонин стал засыпать, как тут же опять был разбужен.
– Вить! Я балдею, нет, я просто умираю! Идут две штуки в точности, как ты описал. С талиями. Таких точно сейчас уже не делают! Ой! Так я ж её знаю! Это ж Закревская Людмила Владимировна! Мы ж постоянно с их фирмой работаем, они перевозчики. Это ж, ну вааще! Пойду здороваться, попытаюсь их к нам завлечь. Вить, проснись! Не пожалеешь!
Однако Тимонин твердо решил больше не обращать на вопли Гвоздева никакого внимания и провалился в сладкий сон.
Поспать ему так и не дали. Гвоздев вернулся не один, а с дамочками.
Тимонин не хотя открыл один глаз и увидел перед своим носом изящные пляжные тапки. Ноги в этих тапках определенно имели высокий подъем и тонкие щиколотки. Такого он Гвоздеву не заказывал, это, пожалуй, выглядело даже получше, чем он сам себе мог представить. Он заинтересовался и решил посмотреть, что там дальше. Тимонин открыл второй глаз, слегка повернул голову и увидел ноги целиком. Ноги оказались стройные и бесконечные, они были обернуты во что-то шелковое и полупрозрачное. Это шелковое заканчивалось на бедрах, и было завязано в кокетливый узел. Что это были за бедра! В этот раз Гвоздев оказался прав. Таких сейчас не делают. Бедра были как в старых фильмах про восточных красавиц, крутые переходящие в тонкую талию. Тимонин чуть не вывернул шею и увидел руки. Тонкие с узкими кистями и длинными пальцами. Никаких украшений, только дорогие элегантные часы. Руки прижимали к груди кучу пляжных полотенец.
«Интересно, что там под полотенцами»? – подумал Тимонин и наконец увидел глаза обладательницы замечательных ног, рук, бедер и тонкой талии.
Таких насмешливых глаз он в жизни никогда не видел. Казалось, женщина видит его насквозь. Тимонин покраснел, устыдившись своих мыслей, и вскочил с лежака. Чуть не снес пляжный зонтик, стало совсем неловко, однако женщина не засмеялась, а продолжила внимательно его разглядывать. У нее из-за спины выглядывала вторая, маленькая блондинка с прической как у певицы Пинк. Глаза у блондинки тоже были умные, хитрющие и насмешливые.
– Тимонин Виктор Иванович – сторожевой пес! – представился Тимонин, даже пятками щёлкнул.
Работа над ошибками. Мужчина мечтыКорпоративную новогоднюю вечеринку на предприятии Дубова и Панкратьевой провели двадцать седьмого декабря, а двадцать восьмого прямо с утра всем сотрудникам раздали конверты с новогодними премиями. Панкратьева приложила максимум усилий, чтобы Дубов случайно не забыл премировать её и, разумеется, самого себя. Причем премировать не просто абы как, а по-настоящему, так сказать, по итогам года. Прошедший год оказался для предприятия вполне себе урожайным, так что новогодняя премия стараниями Панкратьевой очень даже удалась.
Панкратьева забрала из торжественно выданного ей Дубовым конверта с премией совсем немного денег, чтобы взять с собой в отпуск. В путевке хоть и значилось, что всё оплачено и включено, но на всякий случай всегда надо иметь при себе заначку. Мало ли что! Она же с ребенком летит. А ребенку, хоть он уже на полголовы выше матери, все время что-нибудь нужно: то пить, то писать, то на банане кататься. Оставшиеся в конверте деньги Панкратьева отдала обратно в кассу родного предприятия для погашения своего кредита за квартиру. Такой вот круговорот денежных средств в рамках отдельно взятого предприятия. Кредит хоть и беспроцентный, но быть должным Дубову она бы никому не посоветовала. Этот почище любого мафиози будет попрекать и руки выкручивать, ведь по части выдумки невыполнимых заданий Дубову нет равных. Лучше уж банкиру проценты платить, чем регулярно слушать это вот:
– Напомни-ка мне, сколько там за тобой долгов числится?
Двадцать девятого декабря, как и планировалось, вся команда в составе Панкратьевой с Фёдором* и Люськой с сыном Иваном вылетела в сторону заката. Иван, будучи на три года младше, Федьку боготворил, смотрел на него, открыв рот, старался во всём брать пример и ходил следом хвостиком. Фёдор в свою очередь относился к Ивану покровительственно, с позиций защитника во всём.
Летели чартерным рейсом организованным Люськиной транспортной компанией, поэтому места им полагались самые хорошие в первом салоне, непосредственно в первом ряду рядом с кабиной летчиков. Практически бизнес-класс даже ноги можно вытянуть. Люська прекрасно знала весь экипаж: и летчиков, и стюардесс. Летчики все как на подбор оказались очень симпатичными и наперебой заигрывали с Панкратьевой. Даже разрешили пацанам посидеть в кабине, после чего Федька с Ваней твердо решили после школы учиться на летчиков. Панкратьева посматривала на летчиков с интересом. Теперь она числилась девушкой свободной и каждый день ждала встречи с прекрасным принцем. Место-то рядом с ней освободилось, значит это место по словам Арсения обязательно должен кто-то занять. Так почему бы не лётчик? Очень благородная профессия и романтичная. Сразу вспоминается вот это: «ночь темна, половина третьего, как долг мой полёт в те места, где ты живёшь»….
– Не обращай на них внимания, на кобелюк на этих! – сурово приказала Люська собравшейся уже было пококетничать Панкратьевой. – Все как один женатые, а туда же. – Люська погрозила кулаком в сторону кабины пилотов. – Ты ж под пальмой мужика хотела встретить, вот и сиди смирно, жди своего часа.
Вот тебе и «тайное движенье в небе без конца», Панкратьева вздохнула, однако согласилась с подругой. Женатые кобелюки ей совершенно ни к чему, впрочем, как и неженатые. Кому ж они вообще нужны кобелюки-то? Но как-то ведь устраиваются проклятущие!
Когда постоянно болтающая Люська, наконец, угомонилась и уснула, Панкратьева углубилась в изучение дамского журнальчика, который ей любезно принесла стюардесса. В этот раз дамская советчица рассуждала по поводу формы и размера мужских поп. Оказывается, американские психологи провели исследование и выяснили, что женщина, знакомясь с мужчиной, в первую очередь обращает внимание на его попу. Панкратьева очень такому открытию удивилась. Как же это так получается? Ведь попа у мужчины сзади, а знакомится с дамочкой он обычно спереди. Потом она вспомнила, как мама ей однажды говорила, что производит неизгладимое впечатление только на мужчин с особым видом попы, а именно с попой чемоданчиком. Тогда она матери не особо поверила, считая, что уж ее-то мама производит неизгладимое впечатление на всех мужчин подряд. Из статьи в журнале выходило, что всё с точностью до наоборот. Американские психологи зря не скажут. Видимо это её матери самой нравились мужчины с попами чемоданчиком. Тут же вспомнилась папина попа в синих семейных трусах, в которых он вышагивал летом по квартире. Чёрт его знает, чемоданчиком она у него или нет? Наверное, на взгляд мамы именно чемоданчиком.
Панкратьева задумалась, какой же вид мужской попы привлекает её собственное внимание? Она стала перебирать в уме всех своих знакомых мужчин и никакой такой особой попной закономерности не обнаружила. Однако четко определила, что ей никогда не нравились мужчины с сарделечными фигурами как у Дубова. При такой фигуре складывается впечатление, что у мужчины попа везде. Так в размышлениях о мужских попах длинный трансатлантический перелет прошел для Панкратьевой практически незаметно.
