речь, потом, видимо из последних сил, обратился к Ястребову:
– А ты должен знать, что собой представляет твоя драгоценная женушка. Запись я сохранил у себя на компе, а диктофон спрятал в камере хранения на вокзале. И деньги там же, все. Так что забирай, тебе они нужнее. А я их с собой в гроб не возьму. Запиши код и номер ячейки.
Продиктовав ряд цифр, Вячеслав замолчал и уставился в одну точку прямо перед собой. Он был очень бледен, на лбу выступил пот. Векшин взглянул на нас и коротко кивнул на дверь. Я вышла первой, за мной Ястребов, а следом и сам майор. По коридору к палате уже спешил доктор и рядом с ним медсестра, катя штатив с очередной системой.
– Спасибо, доктор, мы уже закончили, – сообщил ему Векшин. – У меня к вам просьба – держите нас, пожалуйста, в курсе.
Врач молча кивнул. Оба понимали, о чем именно идет речь.
Вячеслав умер на следующее утро. Молодой организм боролся, сколько мог, но силы оказались неравны. Сообщил мне об этом, как ни странно, Кирилл Ястребов. Сказал, что собирается взять на себя организацию похорон, и попросил меня о встрече. Мне не хотелось возвращаться в особняк. Накануне я забрала вещи и вернулась к тете Миле. Я очень соскучилась по нашей небольшой квартире, даже по своей кровати. А уж по тетушкиным пирогам – и говорить нечего.
С Ястребовым мы договорились встретиться в одном из центральных кафе.
– Женя, мне очень жаль, что жизнь свела нас именно таким образом, – с ходу заявил он, едва мы расположились за столиком.
Я промолчала. Думаю, ничего страшного бы не стряслось, если бы жизнь нас вообще не сводила. Со мной, во всяком случае, уж точно.
– Я обязан вам жизнью, – продолжал Ястребов, хотя он это уже говорил немного раньше. – Вы замечательный телохранитель. А у меня, как вы уже знаете…
Он осекся и вздохнул.
– М-да… Вот так доверяешь человеку, думаешь, что знаешь его вдоль и поперек, а сам и не подозреваешь, что это твой будущий убийца. Женя, вот за что он так со мной?
– Классовая ненависть, – высказала я мысль, которая уже приходила мне в голову.
– Да о чем вы?! Я ведь никогда его не унижал, ни словом, ни делом. Наоборот, старался как-то отметить, премии ему выплачивал, машину помог купить…
– Забудьте, Кирилл Борисович, – посоветовала я. – Вы ни в чем не виноваты. Скорее всего, и ненависть здесь ни при чем. Просто банальная жадность. Деньги – в них вся причина.
Мы помолчали.
– Да, так вот, – спохватился Ястребов. – Я хотел предложить вам должность моего личного телохранителя. На ваших условиях. Вы как, согласны?
Я отрицательно покачала головой. Нет уж, хватит с меня общения с обитателями особняка. К тому же я вольная птица, предпочитаю разовые заказы. Привязанность к месту работы мне не подходит.
Ястребов, видимо, понял, что мой отказ окончательный, и не стал настаивать.
– Женя, может, я могу для вас что-нибудь сделать? – спросил он напоследок. У меня была к нему вполне определенная просьба, и состояла она в том, чтобы он перевел на мой счет остаток причитающегося мне гонорара. Ястребов немедленно этим занялся. Стоило мне сообщить номер моего счета, как на него поступила требуемая сумма.
Я заметила, что во время нашего разговора Ястребов тщательно избегал любого упоминания о Виктории, даже имени ее ни разу не назвал. Возможно, он уже ознакомился с содержанием той самой записи. Четвертая смерть на ее счету. Впору поверить, что диктофоны научились убивать…
– Ну, Женя, уж и не знаю – ругать тебя или благодарность объявлять, – заявил Векшин, когда мы сидели в его кабинете. Он попросил меня подъехать, чтобы выяснить некоторые подробности для закрытия дела о двойном убийстве.
– Это ты о Скрынникове? – догадалась я.
– О нем, – вздохнул майор. Я решила, что Виктор ко мне несправедлив. В конце концов, дни Скрынникова и без меня были сочтены. Не назначь я ему встречу на Соколовой горе, Вячеслав подкараулил бы его где-нибудь в другом месте и без моего любезного участия.
– Скажи, как так вышло, что Скрынников прокололся на «РигТарсе»? – попросила я Векшина просветить меня в плане рейдерского захвата.
– Да не было никакого рейдерства, в том-то и весь просчет! – начал нетерпеливо объяснять Виктор. – Собственники двух предприятий начали договариваться о слиянии. Ты ведь слышала, что предприятие расширило сферу деятельности?
Я кивнула.
– А Скрынников, верный своей природе, заподозрил какую-то аферу, и в первую очередь именно рейдерство, как наиболее распространенный способ отъема собственности. И заявился к одной из сторон с предложением своих услуг. По крышеванию, как ты сама можешь догадаться. А те возьми и для виду согласись. Очень уж он достал кого-то из этих ребят в свое время. Да и нас тоже. Но прижать его было сложно. Очень уж он скользкий. Был…
– А потом эти, как ты говоришь, ребята обратились к вам, – продолжила я развивать эту тему вместо самого Векшина. – И вы повели против него совместную игру, чтобы все-таки взять с поличным. На передаче денег, я правильно полагаю?
Примерно то же самое я уже слышала от Артемия Ничкова, когда встречалась с ним в кафе.
Виктор кивнул с довольным видом. Вероятно, сама мысль о возможности наказать Скрынникова по закону доставляла ему удовольствие.
– Да ты же сам виноват, что запутал меня, – припомнила я наш первый с Векшиным разговор о Скрынникове и о его роли в «крышевании» нового владельца «РигТарса». – Выходит, что и заявление самого Ничкова о захвате завода было частью вашего совместного плана?
Векшин кивнул.
– И заявление, и некоторые материалы для прессы. Мы собирали необходимую информацию и постепенно загоняли Скрынникова в угол.
– Но тут появилась я и все испортила. Кстати, ты сам виноват. Наплел мне о каких-то крутых бандитах, махинациях и прочем…
Векшин улыбнулся.
– Ну, присочинил немножко, есть такой грех. Да кто же знал, что ты во все это полезешь? Да нет, Жень, ты на самом деле ни при чем, – благодушно возразил майор. – Это все
