Но позволь мне спросить тебя кое о чем.
— Спрашивай, — сказал он, и что-то в том, как огоньки мерцали в его глазах, говорило о напряженном внимании.
— Ты хочешь освободиться от нее?
Он заколебался, без сомнения, думая о том моменте, когда Варин могла бы стать свидетельницей этого признания, если бы он вернулся к ней. «Да», — тихо признался он.
— Как ты думаешь, у тебя когда-нибудь будет лучший шанс освободиться от нее, чем этот? Если она придет, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убить Варин ее же собственным про́клятым богами мечом, если смогу. Может быть, я и не в лучшей форме, но я все еще хороша в этом. А по ее следам идет самый суровый мужчина, которого я знаю, и даже больше. Если она встанет между нами... — Вив ударила кулаком по ладони.
— Я не уверен, что ее можно убить сталью, — сказал он. Он постучал костяным пальцем по Чернокрови. — И я не также уверен, что ее удара можно избежать.
— Может быть, она умрет не от стали, — мрачно сказала Вив. — Но все может быть уничтожено.
— И, если ты потерпишь неудачу, — продолжил он, — она будет жить долго, очень долго. Очень, очень долго. И для меня не будет освобождения.
— Ну что ж, — сказала Вив. — Может быть, пришло время улучшить эти шансы. Если ее нельзя убить сталью, то как?
Портфель несколько мгновений поглаживал свой костяной подбородок двумя фалангами пальцев, а затем огонь в его глазах разгорелся ярче:
— Возможно, есть способ. Но это будет нелегко.
Вив улыбнулась хищной улыбкой. Во Мраке никто и никогда не видел такой улыбки.
— Расскажи мне.
32
— Уф, — выдохнула Мэйли, смахивая пот со лба и перекидывая косу через плечо. — Как я могла позволить тебе уговорить меня на это?
Вив прикрыла глаза ладонью и посмотрела на море с вершины утеса. «Вид того стоит», — ответила она, ободряюще улыбаясь. Она не упомянула о том, как сильно ей хотелось осмотреть окружающие земли, насколько хватало глаз, вглядываясь в каждую тень и чахлое деревце.
Никакой наступающей армии на горизонте. Никакой бескровной женщины с глазами, похожими на чернильные брызги. Она почувствовала, что зуд немного утихает.
Слева от них из высокой травы кладбища торчали надгробия, похожие на полузатопленные валуны в ручье. Ферн и Галлина встряхнули зеленое шерстяное одеяло и расстелили его на голом пространстве за оградой.
— Странно, но я никогда не была здесь, — сказала Мэйли, глядя на север. — Ого, да это замечательный коттедж, так? — Она указала на обширное поместье, видное с мыса.
— Ферн говорит, что это дом Зелии Грейтстрайдер, — сказала Вив.
— Той, что пишет все эти книги с грязными подробностями?
— Они не такие уж грязные, — возразила Вив, хотя да, они действительно были.
— Я не говорила, что это плохо. — Кондитерша улыбнулась ей, и в этой улыбке было что-то порочное. Улыбка, которая почти заставила Вив пожелать, чтобы Рэкэм не торопился.
Мэйли поставила свою плетеную корзинку на одеяло. Она настояла на том, чтобы нести ее самой:
— Ферн, пригласи ее зайти в магазин, когда в следующий раз задумаешься о распродаже. Булочки и эротические книжки? Да, пожалуйста!
— Ха! Я бы побоялась спрашивать ее об этом. Этот ее особняк выглядит неприступно. Но, как мысль... — Ферн замолчала.
Вив отстегнула саблю и прислонила ее к одному из каменных столбов в углу кладбища. Она видела, что Мэйли не сводила с нее глаз всю дорогу наверх. Из-за этого она испытывала неприятную смесь вины и раздражения, и все еще делала все возможное, чтобы загнать оба эти чувства обратно в свои рамки. На такой высоте никто не подкрадется к ним незаметно, но после ее сна и полуночного совещания с Портфелем ни за что на свете она не собиралась покидать город безоружной. Лучше всего она чувствовала себя с двуручным мечом — Чернокровью — в руках, но Вив неохотно оставила его в пользу утонченности. Или, по крайней мере, настолько, насколько она могла приблизиться к утонченности.
Эта прогулка была заметно менее утомительной, чем предыдущая. Ее нога чувствовала себя стабильно, лишь иногда побаливая, и она, наконец, смогла снова надеть правый ботинок. Она почти пришла в себя.
— В любом случае, хорошо подышать свежим воздухом, — сказала она.
— Ты, вроде как, заставила нас всех прийти, — сказала Галлина, снимая ботинки и зарываясь пальцами ног в горячий песок. — Посмотри на себя. Большая, крепкая, деятельная женщина, устраивает пикники.
— Ферн нужно было прогуляться, — ответила Вив.
— О, так вот в чем дело? Мне нужно было прогуляться? — Ферн притворилась оскорбленной.
— Ага, тебе. Хандришь в ожидании книг? Магазин закрыт, стены покрашены. Сделано все, что можно было сделать. Тебе нужно подышать свежим воздухом.
Галлина откинулась на одеяло, сцепила пальцы за головой и закрыла глаза от солнца:
— Долгий путь, чтобы подышать свежим воздухом, вот и все, чо я хочу сказать.
— Знаешь, у Рэкэма на самом деле есть только одно правило, —сказала Вив.
Галлина приоткрыла глаз:
— О, и какое?
— Те, кто жалуются, не едят.
Мэйли рассмеялась, закончив распаковывать корзинку и раскладывая на одеяле бутылки, глиняные горшки и завернутые в муслин свертки. Ферн отогнала от них Потроста, со скромным успехом.
— О, кстати, о тех, кому не надо есть. — Вив сняла с плеча сумку Портфеля, открыла ее, откупорила один из пузырьков и посыпала кости пылью.
Когда Портфель поднялся на ноги, он с интересом оглядел местность. Он вытянул руку перед собой, пошевелив пальцами, как будто мог почувствовать дуновение ветерка. Возможно, мог.
— Чудесно, — задумчиво произнес он, глядя на синюю гладь океана, на крошечные корабли, бороздящие горизонт. — Так много дней я провел в темноте, — пробормотал он. — Так много времени потрачено впустую.
Вив снова подумала, что, хотя у него и не было плоти, с помощью которой он мог бы выразить свои эмоции, что-то в его фигуре и тоне голоса говорило о многом. Она подумала обо всех тех днях, когда он приходил в сознание только для того, чтобы выполнять какую-нибудь ужасную работу, которую она даже представить себе не могла, только для того, чтобы вернуться в небытие, когда Варин ему прикажет.
Одно зрелище его на солнце, сияющего под его лучами, вдохнуло жизнь в остывающий уголек глубоко внутри ее груди.
— Если вы не возражаете, я немного поброжу, пока вы разделяете трапезу, — сказал он.
Вив подумала, что это был самый непринужденный голос, которым он когда-либо говорил.
— Пожалуйста. Пришло время тебе выходить наружу. — Она подумала
