трюки.
Я вздрагиваю. — Да, я могла бы оставить это тебе и профессионалам. Если я пострадаю до этого концерта, Брейди оторвет мне голову.
Посмеиваясь, он сворачивает на нашу улицу. — Хорошая мысль, хотя я больше боюсь Саванны, чем Брейди.
— Сев безобидна.
Он бросает взгляд на меня. — Безобидна, как лев. Не тот человек, и она укусит.
Я хихикаю в кулак. — Тогда тебе, вероятно, следует избегать причинять мне боль любой ценой. Мне бы не хотелось видеть, как тебя растерзают.
— Уже планировал это, детка.
Взгляд, которым он одаривает меня, в сочетании с выражением нежности, заставляет меня вспомнить, как дышать. Я всегда знала, что между нами, что-то есть. Что-то тянет нас друг к другу. Я просто никогда не знала, как хорошо было бы отдаться этому. Как будто я наконец-то снова могу дышать.
Когда мы подъезжаем к дому, улыбки сходят с наших лиц. На подъездной дорожке стоит BMW моего отца. Они вернулись раньше.
Я вздыхаю. — Вот и все, что нужно для того, чтобы провести сегодняшний вечер вместе.
Кейд, очевидно, обеспокоен их возвращением, но изо всех сил притворяется, что это не так. — Вот почему на дверях есть замки.
Прикусив губу от этой концепции, он выпрыгивает из джипа и хватает доски сзади. Я следую за ним, когда мы идем к двери, когда я понимаю, что чего-то не хватает.
— Эй, что ты сделал с GT? — Спрашиваю я.
Он ухмыляется и пожимает одним плечом. — Я пожертвовала ее на благотворительность.
То, как он это говорит, как будто это ничего особенного, заставляет меня недоверчиво смеяться. Конечно, он это сделал. Дело было не в том, что он ненавидел машину, а в принципе, стоящем за ней. Мой отец купил эту машину, чтобы избавиться от джипа, не обращая внимания на его сентиментальную ценность. Я действительно не могу сказать, что виню его.
В ту секунду, когда мы заходим внутрь, я уже слышу, как мой отец разговаривает по телефону из своего офиса. Нора выходит из кухни и обнимает каждого из нас.
— О, я так сильно скучала по вам двоим, — сияет она, целуя Кейда в щеку и заставляя его съежиться.
Я пытаюсь не смеяться над выражением его лица. — Мы тоже скучали по тебе, но я думал, ты вы не вернетесь домой еще неделю?
— У побережья ураган, поэтому мы были вынуждены вернуться пораньше. Тем не менее, это было прекрасно. Мне придется показать тебе фотографии позже.
Кейд закатывает глаза, и я слегка подталкиваю его локтем.
— Хорошо, — он прочищает горло. — Это было бы здорово, мама.
Мой папа выходит из своего кабинета и решительно сосредотачивает свое внимание на мне. — Леннон, можно тебя на секунду?
Мои брови хмурятся в замешательстве, но я киваю. — Да, конечно.
Когда я ухожу, Молли бежит по коридору и прыгает в объятия своего брата. То, как он с ней взаимодействует, — восхитительное зрелище. Такое ощущение, что он постоянный придурок для всех, кроме нее. И теперь, надеюсь, и меня тоже.
— Сейчас, Леннон, — требует мой отец.
Кейд подмигивает мне, когда я закрываю дверь, и легкий румянец покрывает мои щеки. — Что случилось?
Он садится за свой стол. — Где ты была сегодня?
— Кейд учил меня серфингу. Почему ты такой холодный?
Потирая переносицу большим и указательным пальцами, он вздыхает. — Я не хочу, чтобы ты развлекалась в трущобах на пляже с этим ребенком.
Прости, что? — Я думала, тебе нравился Кейд.
Он откидывается назад и поворачивает экран своего компьютера ко мне. — Он мне нравился, пока он не устроил множество вечеринок в моем доме, пока меня не было. Ты думаешь, персонал не рассказывает мне об этом?
С экрана на меня смотрят снимки с камер наблюдения на заднем дворе. Доказательства изобличающие, поэтому я даже не пытаюсь это отрицать. Может быть, если бы я сказала, что это была моя вечеринка, ему было бы все равно, но очевидно, что это была не моя. Не с таким количеством людей и множеством бочонков.
— Я серьезно, Леннон. Держись от него подальше.
24
КЕЙД
Вернуться домой и обнаружить, что наши родители вернулись на целую неделю раньше, было определенно не тем, чего я ожидал. Мне просто повезло, что я наконец заставил Леннон терпеть свое присутствие рядом, и теперь это происходит. И в довершение всего, с тех пор как она вышла из офиса своего отца, она откровенно игнорирует меня.
Мы сидим за обеденным столом, слушая, как моя мама и Кен продолжают рассказывать об их поездке и о том, как это было потрясающе. Я передвигаю еду по тарелке, но, кажется, ничего из этого не попадает мне в рот. Что-то в неловком напряжении и неизвестности того, куда мы пойдем дальше, убивает мой аппетит.
Я смотрю на Леннон и понимаю, что она делает то же самое. С ней что-то не так; я просто не знаю, что. Часть меня задается вопросом, знает ли ее отец о нас каким-то образом, но я сомневаюсь в этом — главным образом потому, что он еще не вышел из себя, а моя мама ничего подобного не говорила.
Вытянув ноги под столом, я похлопываю ее ногой по голени. Когда ее глаза наконец встречаются с моими, я смотрю на нее, молча спрашивая, в чем дело. Она бросает взгляд на своего отца, чтобы убедиться, что он не обращает внимания. Когда она понимает, что путь свободен, она оглядывается на меня и качает головой.
Чертовски здорово.
— Я не голоден, — говорю я маме. — Могу я быть свободен?
Она хмурится. — Ты не хочешь послушать о поездке?
— Хочу, но не прямо сейчас. Я не слишком хорошо себя чувствую.
Как и ожидалось, она мгновенно смягчается и кивает. — Я принесу тебе немного супа через некоторое время. У тебя должно быть что-то в желудке.
Бросив еще один взгляд на Леннон, когда я встаю из-за стола, она не поднимает головы от своей все еще полной тарелки. Чего бы ни сказал ее отец, когда мы вернулись домой, было достаточно, чтобы отправить ее бежать в горы и подальше от меня.
***
Проходят часы, а я все еще на взводе не меньше, чем за ужином. На данный момент я удивлен, что на ковре нет следов от моих хождений взад-вперед. Моя мама принесла мне суп, который я просто спустил в унитаз. По крайней мере, так она думает, что я это съел.
Я не знаю, что беспокоит меня больше — тот факт, что Леннон не хочет со мной разговаривать, или то, что мне нужно, чтобы она поговорила со мной, чтобы получить какую-либо информацию о ее отце. Все, чего я хочу прямо сейчас, зависит от нее, и я держал это в своих руках, пока не налетел гребаный ураган и не разрушил мои планы.
По крайней мере,
