жизни о таком не слышал.
— Бей, — вновь ору я и устремляюсь на замерших врагов, что с испугом смотрят на меня.
— А-а-а-а, — начали они верещать и разбегаться в стороны, бросая оружие, а мне в этот момент не повезло.
Я поскальзываюсь на крови и чьих-то внутренностях и со всего маха падаю на землю.
Цц — клацнули зубы, я слегка прикусил себе язык и попытался подняться, весь вымазавшись в крови.
Мне тут же помогли встать.
— Вперед, чего замерли⁈— проорал я, указывая топором на тропу, ведущую вниз к причалу, и рванул вперед.
Сверху тропы открывался прекрасный вид, можно было разглядеть, как враги наседают на Бенда и его людишек.
Они стояли по колено в воде и отбивались, кто-то с кнорра отстреливался из лука, но им приходилось туго.
Чудь же, не обращая ни на что внимания, атаковала, еще буквально пару минут — и они перебьют всех северян. Я поспешил.
— Бенд, я иду, держись, — с криком врубился я в ряды чуди.
Замах топора — и он с чавканьем входит в чей-то затылок, едва прикрытый меховой шапкой.
Пинок другому, и его сносит с причала прямо в воду, и тут подоспели мои бойцы, так же с разбега врубившись в ряды неприятеля.
Удар, еще один удар — и мы вырвались к воде, в которой по пояс стоял Бенд, весь окровавленный и с ужасной раной на плече. Он с ошалелым видом крутил топором и что-то пел во всю мощь. Я даже смог разобрать некоторые слова. Там говорилось об Одине и Вальхале, куда он попадет после смерти и будет пить, петь и веселиться.
Я замер, не зная, что и предпринять, а Бендт все продолжал размахивать топором и петь, он был словно в трансе, его же люди настороженно на нас смотрели, включая его брата Варда.
— Ей, Бенд, успокойся, ты жив. Это я, Яромир, — крикнул я здоровяку, но он словно не обратил на это внимания. — Вард, ты ему хоть скажи,— обратился я к родичу Бенда, но тот лишь продолжал насупившись на меня смотреть.
— Ты ж не понимаешь, — грустно вздохнул я и поднял руку в направлении Бенда, мысленно складывая рунную цепочку воздушного кулака и тут же наполняя ее силой. После чего отпустил заклинание.
Воздушный кулак попал прямиком в Бенда, опрокидывая его в воду.
— А-а-а-а, — с бешеными глазами вынырнул из-под воды Бенд и начал крутить головой по сторонам, в его глазах появлялось осмысленность, и он уставился на меня.
— Яромир? — с сомнением произнес он, опуская топор. С него стекала вода, а волосы были растрепаны.
— А что, не признаешь? — ухмыльнулся я, стягивая шлем.
— Да как-то…— протянул Бенд, приглядываясь ко мне, а после начал ржать во всю грудь. — Ха-ха-ха, — смеялся он. — У не могу, снова я с тобой встречаюсь и готовлюсь уйти к Одину.
Действительно забавно выходит, и я тоже улыбнулся и развел руками в стороны.
— Весело у вас тут. Не такой встречи я ожидал, — продолжил толстяк.
— Да вот пожаловали тут ко мне на днях, а я выпроводить еще не успел к твоему приезду, ты погодь, проводим их, и с тобой поговорим.
— Хех, — хмыкнул Бендт. — Может, помочь? — скривившись, произнес Бендт, разглядывая рану на плече.
— Не сами, вы уж помогли. Благодарю, — и я кивнул свею.
— Новгородцы, вы здесь остаетесь, присмотрите за гостями, чтобы их никто не забидел, — начал я командовать.
— Дык, они сами кого хочешь обидят, — буркнул стоящий рядом Дириг, его расслышал Бендт и снова начал ржать как конь.
Я же сзади услышал звук удара по железному шлему и вскрик Дирига.
— Присмотрим, Яромир, ты не беспокойся, — тут же произнес Путимир.
— Вот и славно, а мы посмотрим, как подле города дела, — развернувшись, я прошел сквозь толпу и по тропе направился вверх, за мной же шли сумы, возглавляемые Малым Вепрям.
Поднявшись по тропе к городу и увидев происходящее на поле боя, я понял, что мне вмешиваться и не надо. Шел полный разгром противника, который ничего не мог противопоставить моим войскам.
Могута во главе бронированного клина просто и без затей резал противника, чудь накатывалась на них волнами, пытаясь оказать сопротивление, но было без толку. Враги выставляли копья вперед, но мой клин, прикрывшись щитами, просто шел вперед, а острия копий скользили по доспехам, не причиняя вреда. С каждым разом все больше трупов чуди валилось на землю.
Самые умные пытались убежать, но не тут-то было. Бойцы дяди не стояли без дела, в их руках были луки и дротики, которыми они умело пользовались, а после и добивали врагов.
Тех же, кому повезло ускользнуть, встречали носившиеся по полю оборотни, их пасти и лапы были в крови. Оборотней было не больше тридцати, но они прекрасно справлялись со своим делом, довершая разгром и внося хаос.
Бойня, иного слова я не мог подобрать, глядя на эту картину.
Мой взгляд просто прикипел к своему бронированному клину, тяжелая пехота как она есть.
Могута не стеснялся и применял магию, да и от моих ближников иногда летели заклинания из артефактных колец.
Глядя на эту картину, я понял, что единственным, что могло бы противостоять моей тяжелой пехоте, была конница. Либо тяжелая, которая могла бы попытаться смять моих бойцов, вот только и на это можно было бы ответить магией, сметая уже ее, а после растаптывая.
С легкой конницей было бы сложнее, в особенности если бы она была вооружена луками или на крайняк дротиками. Издали осыпали стрелами и отступили, и так каждый раз, ведь не угонишься за ними на своих двоих, да еще и в тяжелых доспехах.
Надо бы свою конницу заводить для прикрытия пехоты, да и вообще конница дело полезное и нужное. Потом можно будет, конечно, подумать и об отряде копейщиков с длинными копьями, но это потом.
Глядя на работу клина, я понял, что их надо разделять, а то очень уж он у меня большой и вытянутый получился, все-таки почти четыреста бойцов в нем. Да и видно, Могута уже устает, тяжело стоять на острие клина, да и доспехи тяжелы, в них долго не побегаешь. Мне легче стоять, я поддерживаю себя силой жизни. Хм, надо бы сделать еще пару десятков артефактов с силой жизни, ведь ими можно не
