— Падчерицу он потерял! — раздраженно повторил Локвуд. — Фи-и!
Неожиданно Болитар перехватил взгляд миссис ван Слайк, стоявшей в противоположном конце гостиной. Чуть заметно наклонив голову вправо, она распахнула дверь и исчезла. Можно подумать, они о свидании договариваются!
— Карауль Кеннета! — попросил друга Майрон.
— Ты же слово дал! — с притворным изумлением вскинул брови Уин.
— Фи-и! — многозначительно протянул Болитар и скользнул вслед за хозяйкой. Хелен тоже была вся в черном: костюм довольно элегантный, а юбка такой длины, что кажется соблазнительной, оставаясь абсолютно пристойной. «Прелестные ножки!» — подумал Майрон и тут же назвал себя свиньей: только у свиней при подобных обстоятельствах возникают подобные мысли.
В конце со вкусом отделанного коридора находилась небольшая комнатка. Эдакая гостиная в миниатюре: люстра поменьше, и диван поменьше, и камин поменьше, и портрет над каминной полкой тоже поменьше.
— Это салон, — пояснила Хелен ван Слайк.
— А-а, — протянул Майрон, которого давно интересовало, что делают в салонах. Даже сейчас, попав в один из них, он не мог дать определенного ответа.
— Хотите чаю?
— Нет, спасибо.
— А я выпью, если вы, конечно, не против.
— Нет-нет, пейте!
Спокойно опустившись на диван, женщина налила себе чаю в чашечку из серебряного сервиза. Спортивный агент заметил, что сервизов на столе два. Так, может, в них разгадка назначения салонов?
— По словам Кеннета, вам дают успокоительное.
— Кеннет — настоящий ублюдок. Вот так так!
— Вы до сих пор расследуете убийство Валери? — спросила Хелен, в голосе которой слышались ироничные нотки. Язык у миссис ван Слайк немного заплетался. Может, ей действительно дают лекарства, или в серебряной чашке не чай, а что-то покрепче?
— Да.
— По-прежнему чувствуете по отношению к ней благородно-рыцарскую ответственность?
— Ничего подобного у меня в мыслях нет и не было.
— Тогда зачем этим занимаетесь?
— Кто-то же должен, — пожал плечами Майрон.
Женщина подняла глаза, пытаясь отыскать в его лице хоть каплю сарказма.
— Поня-ятно, — протянула она. — Ну, говорите, что удалось узнать?
— Павел Менанси совратил вашу дочь.
— Что значит «совратил»?
— Это значит склонил к интимным отношениям.
— То есть, по сути, изнасиловал?
— Да, можно и так сказать.
Хелен насмешливо фыркнула.
— Ну, мистер Болитар, по-моему, это немного через край.
— А по-моему, нет.
— Слушайте, силу Менанси не применял. У них был заурядный роман, ничего сверхъестественного.
— Так вы об этом знали?
— Конечно, и, конечно, не одобряла. Павел проявил удивительную недальновидность. Но моей дочери в ту пору уже исполнилось шестнадцать, может, даже семнадцать, точно не помню… В общем, возраст вполне сознательный, так что называть произошедшее сексуальным домогательством немного мелодраматично, не правда ли?
Наверное, она пьет и успокоительное, и алкоголь. Возможно, даже различные сочетания пробует.
— Валери была совсем юной девушкой, — напомнил Болитар, — а Павел — почти пятидесятилетним мужчиной и ее тренером по совместительству.
— А окажись он сорокалетним или тридцатилетним, что-нибудь бы изменилось?
— Нет! — отрезал Майрон.
— Тогда зачем вообще говорить о разнице в возрасте? — Миссис ван Слайк опустила чашку на стол. Губы снова тронула улыбка. — Мистер Болитар, позвольте задать вам вопрос. Будь Валери шестнадцатилетним парнем, закрутившим роман с красивой женщиной-тренером лет, скажем, тридцати, вы бы назвали это изнасилованием?
Майрон промедлил с ответом буквально секунду, но этого оказалось более чем достаточно.
— Я так и думала! — с торжеством воскликнула миссис ван Слайк. — Мистер Болитар, вы шовинист! Валери увлеклась мужчиной в возрасте. Подобное далеко не редкость. Даже со мной случалось… — На губах Хелен заиграла улыбка.
— А когда роман кончился, вы тоже пережили нервный срыв?
— Так вот что для вас сексуальное домогательство? — удивленно вскинула брови хозяйка. — Причина нервного срыва!
— Вы доверили этому человеку дочь, а он душу ей исковеркал: воспользовался, а затем выбросил за ненадобностью.
— Исковеркал? Воспользовался? Выкинул? Мистер Болитар, а вы краски не сгущаете?
— Похоже, вы в его поступках ничего предосудительного не видите?
Отставив чашку с чаем, Хелен потянулась за сигаретой. Закурила, глубоко затянулась, медленно выпустила дым изо рта.
— Если вам так проще, можете винить во всем меня. Я была отвратительной матерью, худшей на свете… Ну, довольны?
Майрон смотрел, как миссис ван Слайк спокойно курит и потягивает чай. Слишком спокойно. Неужели она сама верит в чушь, которую несет? Или это спектакль? Хелен обманывает себя или…
— Павел откупился! — выпалил спортивный агент.
— Нет.
— «Тру-Про» и Менанси вам платят.
— Все не так! — перебила мать Валери.
— Ваше финансовое положение нам известно, миссис ван Слайк.
— Вы просто не понимаете! Павел считает себя виноватым и решил исправить ситуацию единственным доступным ему способом.
— Откупившись от вас!
— Предоставляя деньги, которые Валери могла заработать, не оборвись ее карьера. Он ведь мог этого не делать. Неизвестно, стал ли роман…
— Это называется плата за молчание.
— Вовсе нет, — чуть ли не прошипела хозяйка дома. — Валери была моей дочерью.
— А вы ее продали.
Хелен покачала головой.
— Я поступила так, как считала лучше для дочери.
— Павел ее изнасиловал, а вы взяли деньги и позволили ему остаться безнаказанным.
— Я была бессильна, — проговорила миссис ван Слайк. — Мы боялись огласки. Валери хотела сохранить это в тайне и поскорее оставить в прошлом. Мы все хотели…
— Почему? — удивился Майрон. — Ну, увлеклась мужчиной в возрасте, и что? Подобное далеко не редкость, даже с вами случалось!
Женщина прикусила губу, а когда заговорила снова, голос звучал куда менее решительно:
— Сохранить прошлое втайне казалось самым разумным.
— Чушь! — вскричал Майрон. Он понимал, что перегибает палку, но сердце не позволяло идти на попятную. — Вы продали собственную дочь!
Хелен притихла и несколько секунд молча смотрела, как кончик сигареты превращается в пепел. Будто издалека слышался негромкий ропот гостей. Кто-то сдавленно хихикал. Весело звенели бокалы…
