Мы оба кивнули.
— Сидьяна подозревают в этом преступлении, как и во многих других. Всю ночь я работал с данными Интерпола, сделал запросы в органы США и Канады, и теперь мы узнали, как действовал Сидьян. Дело в том, что он не только киллер, но и бизнесмен, который, облекая сам себя полномочиями, заключал сделки и доводил дела до логического завершения. Кроме того, что он учился актерскому мастерству. Возможно, ему следовало оставаться на этой стезе, а не менять ее на преступный промысел. Судя по его последним ухищрениям, он совсем неплохо смотрелся в роли Виктора Дева. Обычно он работал с сообщником вроде кузена Франческо. Мне вот-вот принесут фотографии, и я хотел бы, Лара, чтобы вы взглянули на них. В основном Сидьян работал в качестве наемного убийцы. Я не верю, что он самостоятельно выбирал мишени, но и не думаю, что вчера на повестке дня стояла кандидатура конкретного политика. Он не обременял себя ни философскими, ни религиозными принципами, как я успел заметить. Он делал то, что делал, и за деньги. Мы знаем благодаря Ларе, что Марек попал на Мальту из Франции под личиной священника.
— Я себе локти готова кусать, что не вспомнила его раньше, — вступила я в разговор. — Тогда бы я поняла, что он приехал на Мальту лишь под прикрытием сутаны, и заподозрила бы неладное, даже если бы точно не знала, в чем дело. У меня сильно развита интуиция.
— Не казни себя, Лара! — резко одернул меня Роб.
За последние сутки мы настолько сроднились с сержантом Лучкой, что незаметно перешли на «ты».
— Ты сама сказала, что лишь его профиль маячил у тебя перед глазами всю ночь, пока вы летели сюда.
— Алекс сообщил мне еще кое-что. Речь идет о фамилии, которую Виктор себе выбрал. В древней Персии и Риме существовал культ Митры-Дева — божества темноты, порока и страдания, относящегося к небесной сфере. Интересно, знал ли Виктор об этом, или речь идет о простом совпадении?
— Сидьян был хорошо образованным человеком, — сказал Табоне. — Выбор фамилии такого рода вполне соответствует его стилю. В добавление к своей интеллигентности, хорошему образованию и дару импровизировать он был, тем не менее, крайне мерзок. Он гордился тем, что придумывал изощренные способы убийства людей.
А что касается вопросов, где и как, — продолжил Табоне, обращаясь к Робу, — мы имеем определенные ответы. Где? Представление в Мнайдре. Как? Нам сообщили, что Сидьян славился планированием своих ходов до мельчайших деталей. Он искал площадки, удобные для осуществления своих замыслов. При встрече с Анной Стенхоуп в храмовом комплексе у него рождается идея. Одна из школьниц вспомнила, что Анна Стенхоуп рассказывала Виктору, или Мареку, о пьесе, обо всех знаменитостях, которые будут на премьере, и даже о Мифсуде — стороже, который, как предполагалось, поможет с постановкой. Виктор убрал Мифсуда из колоды, точнее грамотно помог старику упасть с лестницы так, что Мифсуд надолго выбыл из строя. И вот чудесным образом появляется мастер на все руки Виктор Дева и спасает положение. Старик-сторож толком ничего не помнит, но говорит, что Сидьян крутился вокруг школы в злополучный день его падения. Мы показали ему фотографию сегодня утром. Мифсуд пропойца, конечно, но сразу узнал Дева. Говорит, что, если бы знал заранее о преступнике, держал бы ухо востро.
— Пьеса и его роль в ней — те большие ящики с оборудованием — предоставили Мареку возможность спрятать оружие, — дополнила я. — Он не смог бы пронести оружие напрямую — все ящики обыскали. Но он и, может быть, Франческо вернулись к храму ночью до того, как поставили круглосуточные посты дежурства. Убийцы взломали склад, потому что у них не было ключа, но свои ящики не тронули. Сложив оружие со светооборудованием, они заперли замки на ящиках. Чтобы замести следы, они устроили нечто похожее на погром — работу разъяренных родителей. Это также дало Мареку возможность показать Франческо комплекс днем. Он привел его якобы помочь покрасить склад, а тот присматривался, где посадить вертолет.
— Не напоминайте, — резко прервал Табоне. — Он сполна расплатился за это. Самое позорное то, что эти мерзавцы украли полицейский вертолет у нас из-под носа. И если бы нам тут же не сообщили по рации о вертушке, они спокойно могли улизнуть.
— Меня удивляет другое. Почему они решили, что смогут скрыться в таком людном месте? — недоумевал Роб.
— Сидьян чрезвычайно горд своими показательными убийствами. Я упоминал об убийстве итальянского банкира: он совершил его в одном из огромных дорогих торговых комплексов в центре Милана накануне Рождества. Я думаю, он рассчитывал, что выстрелы вызовут панику и хаос, которые дадут ему возможность скрыться.
Другая характеристика этого преступника — он безжалостен к любому, кто встает у него на пути. Это умозаключение приводит нас к Эллису Грэму.
Табоне потянулся к нижнему ящику письменного стола и извлек объемный пластиковый пакет, где покоилась шляпа. Широкополая в стиле сафари шляпа с полями, загнутыми лишь с одной стороны, и ремень из леопардовой шкуры. Я могла бы их узнать из тысячи подобных предметов.
— Я помню нашу беседу за чашкой кофе. Хм! Подумать только, она возьми и найдись! Знакомая шляпа, Лара? — повеселел детектив.
Я кивнула. Эта шляпа принадлежала Эллису Грэму. Вряд ли их могло быть две одинаковых на этом крошечном острове. Я так и сказала Табоне.
— Прошлой ночью я провел обыск в комнате Франческо, — продолжал детектив. — Франческо остановился в утлом маленьком домике рядом с Га-том, тогда как Сидьян жил в фешенебельном отеле в Слиме. — Табоне сдул пыль со шляпы Грэма. — Заметьте, в шляпе дырка от пули — края фетра запеклись. Не хотел бы я оказаться на месте человека, который проведет следственный эксперимент — наденет шляпу на голову трупа. Но мы попросим кого-нибудь это сделать. Я уверен, что дырки в шляпе и голове совпадут. Думаю, либо Сидьян, либо Франческо убили горемыку Эллиса и оставили шляпу у себя, чтобы подразнить нас. Но за что они его порешили?
— Эллис Грэм совал нос не в свои дела и был к тому же редким занудой, — сказала я. — Убеждена, он искал потерянные сокровища мальтийских рыцарей. Я как-то смотрела его документальный фильм о местонахождении бесценных реликвий. Он не спускал с меня глаз, заподозрив во мне конкурента. Эта мысль превратила его больше чем в зануду — он был ужасен, пытался столкнуть мою машину с дороги! Грэм увидел меня с Виктором и вспомнил, как соседствовал с ним на борту самолета, совершавшего рейс Париж-Валлетта. Это его встревожило, и он почувствовал что-то неладное. Грэм зашел слишком далеко, предупредив меня об опасности. По-видимому, преступники решили, что он мог знать больше, чем следовало. Он мог с дури брякнуть что-нибудь Виктору. Может, он думал, что и Виктор ищет сокровища. Виктор действительно был на рынке в день убийства Грэма и мог запросто увидеть, а возможно и услышать, что Грэм пытался предупредить меня. Я считаю, что этим он подписал себе смертный приговор, ведь Сидьян никогда не оставляет свидетелей.
— Я подозреваю, мы никогда не сумеем доказать, даже имея вещественное доказательство, кто из них двоих убил Грэма — Сидьян или Франческо. Я ставлю на Франческо только потому, что шляпа найдена в его комнате, но это сейчас не имеет значения — они оба мертвы, — сказал Роб. — Здесь важнее найти заказчика и его потенциальную жертву. Честно говоря, жертвой мог стать любой член делегации, сидевший на первом ряду, включая министров иностранных дел трех европейских стран. Но Лара, я уверен, считает, что мишенью был премьер-министр Чарльз Абела, а заказчиком — Джованни Галициа. А что касается театра действий, то лучше, чем храмовый комплекс, не найти. Вы проверяли распорядок дня Абелы, Вине?
