– Я так рада за тебя, так рада!
Ухватив дочь за руки, мать увлекла ее на продавленную кушетку, заменявшую диван.
– Ты хоть скажи, – не унималась она, – он любит тебя?
– Конечно.
Каждая последующая ложь давалась легче предыдущей. Августа с готовностью потчевала мать рассказами о небывалой доброте и щедрости жениха, о его желании видеть ее самой счастливой женщиной на свете. Заодно твердила, что и он для нее свет в окошке, а не просто кошелек.
– И его не смущает твое происхождение? – Однако убедить Ирму было не так-то просто.
– Ивару плевать на чужое мнение, ему важно только собственное.
Очередная правда. Ивар сир Лир не из тех людей, кто делает все с оглядкой на правила.
– Значит, его зовут Ивар…
– Да. Ивар сир Тома.
Ничего, Марта не обидится на то, что Августа приписала ей несуществующего брата. Зато так она сможет объяснить, что тот самый Ивар делал на кладбище. А имя… Мало ли Иваров в Должере! Все равно тянуть, говорить о женихе «он» больше нельзя. А так мать успокоилась, улыбается, благодарит Светлый лик за ниспосланное дочери счастье. Августа с готовностью кивала, подыгрывала. Ложь никогда не всплывет, бояться нечего. Род Тома действительно существует, в Вейне ей поверят. Никто из соседок не станет наводить справки, выписывать из столицы гербовник. Правда, оставалось одно «но» – свадьба, однако до нее еще нужно дожить, что с недавних пор стало непросто.
– Опиши его, дочка. Он красивый? – не унималась Ирма.
Лицо ее расцвело, помолодело. Ирма словно сбросила десяток лет.
Августа сначала хотела ответить шаблонной ложью, но раздумала.
– Ивар…
Августа воскресила в памяти жениха.
– Он разный, мама. Порой пугает, порой неожиданно протягивает руку помощи. Справедливый и неподкупный. Решительный. И да, – щеки залил легкий румянец, – красивый. У него голубые глаза и темные волосы. Еще у него есть фамильяр. Возможно, ты его увидишь.
– Значит, маг, – подытожила Ирма. – Ну что ж, не зря ты в университете училась, будет о чем поговорить.
– Мама, сходи, заплати! – Августа спустила мать с небес на землю. – Я посижу с Джулией.
Обсуждать сердечные дела – хорошо, но судебное решение вступило в силу. Пусть Августа выкинула его в бочку, но не сегодня завтра нагрянут приставы и вышвырнут их на улицу. Раз так, матери непременно нужно до заката успеть погасить задолженность по закладной. Кредиторы, так и быть, завтра, но с банком шутки плохи. И к судье заскочить надо, показать бумажку с отметкой о внесенном платеже.
Ирма накинула шаль и неохотно ушла. Ей не хотелось расставаться с дочерью ни на минуту. Августа же поднялась наверх, устроилась подле мирно спящей Джулии и погрузилась в тяжкие раздумья. Не о родных – за них она могла отныне не волноваться – о том странном нечто, которое ее прокляло. А до нее – всех прежних девушек.
Матиас устроился в «Сладкой булочке» у окна, выходившего на Пивной переулок, – так он мог беспрепятственно наблюдать за домом Дзиртов. Он заказал эля и дежурный обед – кучу мясных обрезков, щедро поджаренных на масле вместе с картофелем и луком. К ним подавалась круглая булочка. Однако Матиас едва притронулся к еде, он выжидал.
Вот мелькнула знакомая фигура.
Матиас сдул пену и поднес кружку к губам.
Мать ушла, собиралась ли куда-нибудь Августа? Ему отчего-то казалось, она непременно сбежит. За хорошим личиком скрывался целый омут тайн. Однако, похоже, Августа никуда не собиралась, и Матиас с видимым сожалением принялся за еду. Он брезгливо ковырялся вилкой в том, что хозяин гордо именовал жарким, а по факту было жирной солянкой. Ничего, потом Матиас отобедает в приличном заведении. Не сейчас, когда Дзирты вновь соберутся под одной крышей, а он немного поболтает с местными.
Заметив вышедшего в зал паренька, разносившего еду и прибиравшего столы, Матиас отодвинул тарелку и потянулся к кошельку. В пальцах тускло блеснули два гроша. Он мог бы дать и больше, но по роду службы понимал, что излишняя щедрость до добра не доводит. Всему есть своя цена. Рассказ сынишки хозяина тянул ровно на две селедки.
– Эй!
Матиас прищелкнул пальцами, привлекая внимание.
Услужливый парнишка поспешил к нему, жадно уставился на монеты.
Матиас мысленно улыбнулся и перекатил медные кругляши между пальцами. На стол он их пока не положит, подразнит мальца.
– Ты, наверное, всех тут знаешь. – Матиас начал издалека.
– Всех не всех, а многих, – приосанился парнишка. – Шестой год отцу помогаю.
На вид ему было лет двенадцать-тринадцать, юнец явно врал.
– И уж точно наблюдательный мальчик.
Одна из монет будто случайно выскользнула из пальцев, волчком завертелась на ребре. Парнишка проследил за ней завороженным взглядом и гулко сглотнул. Ему очень хотелось положить грош в карман, но забрать ее так, нагло, он не решался.
– Есть такое, – басовито ответил парнишка.
Он так отчаянно старался казаться старше, даже привстал на цыпочки.
– Тогда и о Дзиртах слышал. Глава семейства, кажется, торговал пряностями.
Вторая монета легла рядом с первой, лишь усилив соблазн.
– Так они рядом, в переулке, живут, – оживился парнишка.
Мысленно он уже присвоил деньги.
Метод работал всегда, Матиас пока не встречал людей, которые отказались бы от легкого заработка. Пара монет швейцару, слуге или официанту – и ты желанный собеседник. Если же начнешь наводить справки иначе, через соседей, приказчиков, неизменно потерпишь неудачу, вызовешь подозрения.
– Некогда я знавал отца семейства. Он ведь два года учился магии…
– Магии? – от души прыснул парнишка. – Вы явно его с кем-то путаете. Не верите, спросите отца, магов у нас в округе отродясь не водилось.
– Может, – не унимался Матиас, – его брат, дядя? Я точно помню однокурсника по фамилии Дзирт.
– Путаете вы что-то, сир.
Привлеченный разговором, к ним подошел сам владелец заведения, шлепком отправил сына работать. Тот с сожалением проводил взглядом монеты, но перечить не стал.
– Возможно, и путаю, помогите уж разобраться.
Матиас с улыбкой вновь запустил руку в кошелек и добавил к двум монетам еще кучку меди. Не обремененный тактом хозяин тут же сгреб их в карман и пристроился напротив гостя.
– Те Дзирты, о которых вы говорите, голытьба голытьбой, хотя некогда нос задирали. Дочка старшая у них вроде действительно в университете училась, но, видно, магию не освоила, раз учительницей работает. Вторая малявка совсем, читает с трудом, какая магия! Отец их Натан головастый был, самый-самый из всего семейства, но, заверяю, сир, и в подметки вам не годился.
