конечно, ты-то не будешь! — гневно прошипела я, точно разъяренный Хок. — А я? Ты обо мне подумал? Ты хоть представляешь, каково будет мне знать, что по моей вине ты лишился своих сил? Ты понимаешь, что если твои надежды не оправдаются, я останусь виновной в том, что в тебе больше не будет магии?
— Я не…
— Вот именно, что ты не! Не подумал, Ройс! Ты просто не подумал! Я же никогда не смогу простить себя за то, что с тобой случится! Никогда!
— Дарина…
— Не надо! Вот просто не надо! — покачала я головой. — Не нужно пытаться меня переубедить — все равно не выйдет!
— А если я поклянусь тебе, что как только почувствую, что не справляюсь, сразу же остановлюсь. Сразу же, чтобы не случилось непоправимого?
— Ты издеваешься? — опешила от его напора.
— Почему? — удивился он.
— Да потому что это форменное издевательство! Я только что сказала, как отношусь к твоему предложению лишиться магии, а ты все равно настаиваешь на своем! Это, Ройс, называется издевательством!
У-у-ух, какая я злая! Нет, я просто в бешенстве! А если бы я не поинтересовалась о том, чем ему может грозить данный эксперимент? Он ведь даже и не сказал бы мне об этом!
У-у! Гад белобрысый!
— Хочешь, я поклянусь, что сразу же остановлюсь, если почувствую неладное? — Хмуро посмотрела на него исподлобья, плотно сжав губы и складывая руки на груди. — Просто пойми, я лучше попробую и буду знать, что ты заклинатель, чем не попробую и потом всю жизнь буду себя корить в этом. Ты в любом случае не пострадаешь, Дарина, а вот я… моя душа будет спокойна.
— А теперь пойми и ты своей глупой, белобрысой головой, Дэн, — прорычала я, не в силах успокоиться, — я не прощу себя…
— Я не зайду слишком далеко, просто потому, что дам клятву остановиться, если потребуется. И ее я уже не смогу нарушить. И мы оба не пострадаем. — Заверил меня Дэн, снова подойдя ближе и приобнимая руками за напряженные плечи.
— Для тебя это так важно — узнать, кто я такая? — заглядывая в его чистые, точно арктический лед, глаза.
— Ты даже не представляешь, насколько, — кивнул он, тепло мне улыбаясь.
И я сдалась:
— Хорошо, но если ты и правда принесешь клятву, что остановишься, чтобы не пострадать. В противном случае можешь даже не рассчитывать на мое согласие.
— Конечно, — довольно кивнул он, отходя от меня на пару шагов и быстро отворачиваясь.
И вот что-то глубоко внутри меня не дает успокоиться, не дает уловить какую-то деталь, какую-то мелочь, которая, несомненно, была важной…
Что-то я упустила. Только вот что?
Тем временем Ройс отодвинул стул и повернулся ко мне:
— Садись сюда и не шевелись, а я начну.
Прошла и, подозрительно покосившись на внешне совершенно невозмутимого парня, присела.
— Откинься на спинку стула и расслабься, Дарина. И ничего не бойся.
Сделала, как он и сказал, не прекращая при этом внимательно следить за ним.
Дэн, чуть отойдя в сторону, что-то прошептал и… в его руке возник клинок!
Прозрачный, словно слеза младенца, с мелкими зазубринами по верхнему краю и острого — с другого. На рукоятке, такой же прозрачной, как и само лезвие, присутствуют странные узоры, значение коих я не понимала, но выглядело это безумно красиво! А еще этот клинок немного светился голубоватым светом, как и глаза самого Дэниела!
— А это зачем? — притихнув на стуле, настороженно поинтересовалась я.
— Ну ты же хотела, чтобы я не пострадал, — хмыкнул Дэн, улыбнувшись во все свои тридцать два белых зуба, чем вызвал шквал «предателей» по всему моему телу, которые начали танцевать свой привычный ритуальный танец. — А клинок нужен для того, чтобы принести клятву.
И не успела я ничего ответить, как он одним резким движением полоснул себя лезвием по ладони, которая тут же обагрилась кровью.
Вскрикнула, зажимая рот руками и неверяще глядя на то, как на пол проливаются алые капли. Дэн лишь усмехнулся, а после, прикрыв глаза, начал что-то шептать. Правда, я совершенно не поняла, что именно он произносит. Мне его слова показались полнейшей тарабарщиной!
Через пару минут кровь, что упала на пол, начала немного светиться, вызывая во мне некий трепет перед неизведанным, а затем… алые пятна просто исчезли, словно их никогда тут и не было.
Перевела взгляд на Ройса и обомлела — на руке не осталось и царапины! Вот это да! Вот это регенерация!
— Все, — довольно улыбнулся Дэн, сжимая ладонь, из которой тут же испарился ледяной клинок. — Клятву я произнес, теперь можем приступать.
— А это точно была клятва? — подозрительно сощурилась я, не очень-то веря словам Ройса.
— Разумеется! — закивал он. — Этот клинок можно призвать лишь в том случае, если его обладатель желает произнести слова клятвы, Дарина!
— Да? — все еще не верю, но и опровергнуть его слова некому, а я в этом всем клятвенно ритуальном вообще ничего не смыслю!
— Да, — заверил блондин, опускаясь передо мной на колени. — А теперь просто помолчи и расслабься. Обещаю, больно тебе не будет.
— Да уж, тебе легко говорить, а вот как мне расслабиться — не представляю, — пожала плечами, откидываясь на спинку стула, пытаясь отрешиться от всего.
Ройс ждал… он молча смотрел на меня, и просто ждал.
А я… смотрела перед собой, совершенно не обращая на немного напряженного Дэна внимания, и представляла, как там сейчас родители. Чем занимаются? Ищут ли меня? Переживают? Я ведь должна была приехать к ним на Рождество, но… не получилось. И не позвонила… просто потому, что не оказалось такой возможности. А я скучала… Я так сильно по ним скучала, что сердце готово было разорваться на части от тоски! Но я не позволяла себе заплакать. Знала, что найду выход, что Саргат сумеет мне помочь, и я вернусь к родным. Смогу их успокоить, сказать, что просто пришлось уехать на некоторое время в другой город, что потеряла телефон, что не было связи или придумаю что-то еще… Но я извинюсь перед ними. А еще крепко-крепко обниму и скажу, что очень сильно их люблю!
Мысли медленно и плавно перекочевали от родителей к Машке. Грустно улыбнулась, вспоминая эту бойкую и такую веселую девчонку. Интересно, как она там? Что с ней стало, когда портал утянул меня в другой мир? Мне даже и представить страшно, что она чувствовала в тот самый момент… Я бы на ее месте не выдержала и просто сошла с ума. Но я знаю Машу — она сильная, справится. А потом, когда я вернусь обратно,
