крупными пульсирующими сосудами, розовыми и голубоватыми.
Это определенно была мутация, причем мутация жуткая. Иштака не только стала больше нормы, ее тело изменилось слишком сильно! Альда попыталась пробиться в сознание ацелотты, чтобы узнать, как такое вообще могло случиться, однако пока мешал гул. У главы племени защита была намного лучше, чем у простых итальтика.
Иштака же не собиралась ждать, пока они доберутся до ее мозга. Она сжала вагон сильнее, стекло затрещало, паутина трещин распространялась все быстрее.
– Думаю, это шоу пора заканчивать, – заметил Триан.
Как только стекло разлетелось на части, он метнул в тело ацелотты нож, уже покрытый его кровью. Крохотное по отношению к туше Иштаки оружие не могло причинить ей вреда, оно должно было остаться незамеченным. Да так и было бы, если бы это был простой нож, брошенный простым солдатом. Но судя по болезненному вою, который издала Иштака, на нее уже посыпались крайне неприятные открытия, связанные с природой легионеров.
Красная масса подалась назад, освобождая путь на станцию. Триан готовился бросить еще один нож, чтобы закрепить эффект, но помешал Иштака-Кичигонаи, который попросту повис у легионера на руке.
«Нет! – отчаянно подумал итальтика. – Вы причиняете ей боль! Это же ацелотта моего племени!»
Объясняться с ним Триан не собирался. Он отбросил существо, значительно превосходящее его размером, с небрежной легкостью. Иштака-Кичигонаи покатился по полу, но не задержался там. Он тут же подскочил на ноги и через разбитое окно бросился к своей ацелотте.
– Плохая идея, – прокомментировал Триан.
– Что с ней не так? – спросила Альда.
– Я пока не знаю, но он выбрал очень неудачный момент для слабоумного героизма. Она не в себе.
Это было очевидно и телепатке, а вот Иштака-Кичигонаи, очевидно, так не считал. Он мог сколько угодно болтать о свободе и отделении от племени. Связь с ацелоттой стала частью его сути, он не мог просто отмахнуться от этого. И, увидев Иштаку, страдающую, уязвимую, он бросился к ней.
Ему казалось, что ацелотте нужна помощь, он только об этом и думал. А вот Альда различала все вокруг – и все это ей не нравилось. Станция, на которой ацелотта спряталась от восстания, была пуста и частично разрушена. На полу и колоннах виднелись следы засохшей крови, пахло полынью, однако тел итальтика нигде не было. Впрочем, несложно было догадаться, куда они делись.
Это еще можно было понять, если бы на убежище Иштаки напали чужие. Но все указывало на то, что настоящего боя здесь не было. Единственными итальтика на станции оставались представители ее племени – которых она вдруг убила и сожрала. С чего бы? Они предали ее? Но ведь опыт Иштака-Кичигонаи показывал, что даже молодняк с мятежными мыслями не способен напасть на ацелотту!
Проблема была в самой Иштаке. Альда, постепенно привыкавшая к гулу и пробивавшаяся через него, не могла не заметить хаос, поселившийся в разуме бессмертной правительницы.
– Триан, тут что-то очень-очень ненормальное… Не думаю, что она согласится с нами говорить…
– Я вижу, – отозвался легионер. – Убирай этого дружественного таракана, и попробуем ее усмирить.
Они и правда не собирались вредить Иштаке, но их спутник этого не понимал. Заметив, что они приближаются, итальтика замер между ними и огромной бесформенной тушей своей ацелотты. Он словно не замечал, как сильно она изменилась, как мало похожа на ту, кем была недавно… За спиной Иштака-Кичигонаи глухо рычал истекающий слизью уродец, едва ли способный на связные мысли.
– Ты должен отойти, – мягко сказала Альда. – Мы разберемся с ней…
«Знаю я, как вы разберетесь! Не трогайте ее, она не в себе! Вы должны были ее убедить, я вас для этого привез! Дайте ей время!»
– Время не поможет, – указал легионер. – Похоже, это давние и необратимые перемены.
«Вы ничего не понимаете! Она скоро будет в порядке, я чувствую!»
Вот только Иштака была не в порядке. Она продемонстрировала это, когда рванулась вперед – и одним ударом щупальца рассекла итальтика пополам, уничтожая своего единственного союзника… и единственную преграду на пути к новым жертвам.
Глава 10
Одхан был абсолютно уверен, что Легион проигнорирует его просьбу – как бывало много, много раз. Однако начальство то ли не успело искоренить в себе последние ростки совести, то ли отнеслось к этой миссии серьезней, чем обычно. В любом случае, помощь была, да еще и неплохая.
В Нео-Нубелу прислали номер 9. Это был отличный вариант: из всего змеиного клубка, собравшегося на Марсе, Одхан и сам бы предпочел в помощники его или Шарлотту Мю. Но Шарлотта еще не завершила свою миссию… А жаль. Помощь из двух легионеров была бы идеальна, потому что станций очистки питьевой воды в городе оказалось четыре.
Все они теперь были обозначены на карте, отобразившейся на главном мониторе в апартаментах сенатора. Сам Ники валялся в углу – то ли отключился от стресса, то ли Саломе успела ему двинуть, Четвертый не следил. Одхану было достаточно того, что пленник жив, относительно здоров и перестал подвывать. Сейчас были проблемы поважнее, чем этот наркоман-революционер.
– Если их главная цель – игра на публику, пострадать должно как можно больше людей, – заметил Виндар. – Лучше всего для этого подходят станции, расположенные в самых густонаселенных районах.
Он прибыл в город и сразу приступил к делу. О своей миссии с Гидденисом Плантой он не обмолвился ни словом, и Одхан предполагал, что прошло там все не очень хорошо. Поэтому о том, что не прибыл Второй, никто по-настоящему не сожалел.
К их совещанию Одхан успел собрать всю необходимую информацию, поэтому теперь уверенно постучал рукой по карте:
– Я тоже так считаю, и нам нужно сюда. Вот эта и эта станции обслуживают центр города. У остальных двух аудитория поменьше, зато их проще заминировать, потому что они на окраине.
– Проверить все четыре мы не успеем, придется расставлять приоритеты.
– Согласен. Я беру на себя первую центральную, ты вторую. Саломе, за тобой вот эта, третья. Я, если все пройдет быстро, успею мотнуться сюда, в четвертую. Возражения есть?
– Возражений нет, есть вопрос, – сказала Саломе. – Что будем делать с пленником? Может, сначала отведем его к челноку?
– На это нет времени. Поищи тут какое-нибудь снотворное и вколи ему, чтобы рот лишний раз не открывал. Думаю, даже если сюда заглянет обслуга, никто не удивится тому, что сенатор в отключке – это его нормальное состояние. Уже понятно, что он марионетка, он не так важен, как город.
Питьевая вода считалась на Марсе всеобщей привилегией. За ее качество отвечали отдельные станции, для нее в квартирах и местах общего пользования были установлены специальные краны. Естественно, станции, поставлявшие такую воду, тщательно охранялись, а любая информация о них держалась в секрете. Однако с учетом того, что на предательство пошло высшее руководство планеты, все меры безопасности потеряли значение.
Одхан не делал на этом акцент во время совещания, но себе он взял две наиболее подходящие для теракта станции. Первая располагалась в самом центре Нео-Нубелы, да еще и была старейшей в городе, от ее уничтожения будет двойной эффект. Четвертая же была идеальна для захвата: маленькая, на окраине, рядом много дорог, промышленная зона, а вот жилых домов пока мало – ее построили совсем недавно с учетом планов на расширение.
В том, что Одхан хотел сделать все сам, не было никаких амбиций, славу, если таковая вдруг наметится на этой миссии, он готов был разделить со своими напарниками, а то и вовсе отдать им. Просто себе Четвертый доверял больше, чем другим, да и инструкции намекали, что максимальная нагрузка полагается самому высокому номеру.
Первая станция встречала его тишиной, спокойствием и ярким сиянием огней. Ворота оставались целыми, свет горел во всех окнах, по внешним мониторам бежали какие-то дурацкие рекламные сообщения. Одхан и вовсе подумывал ограничиться проверкой со стороны и поспешить к четвертой станции, чтобы сэкономить время, когда его привлекла одна очень странная деталь.
На станции не было людей. Совсем.
Отсутствие персонала не бросалось в глаза потому, что большую часть работы выполняли роботы – и это было нормально. Марсиане слишком высоко себя ценили, чтобы размениваться на такую нагрузку. На некоторых фабриках и заводах люди не появлялись днями, а то и неделями, им достаточно было задать машинам нужную программу и ни о чем не беспокоиться.
Однако станция очистки питьевой воды относилась к объектам повышенной важности. Здесь ошибки были недопустимы, как и перебои в поставках. Поэтому по инструкции тут всегда должна
