воды в Дунае резко поднимается; это грозило тем, что мосты, от которых зависел успех операции, могли разрушиться. Двадцатого мая корпус маршала Массена уже занимал деревню Асперн на левом берегу реки, а австрийская армия, насчитывавшая от шестидесяти до восьмидесяти тысяч человек, вышла на равнины у замка Мархфельд. И в эту секунду мост, переброшенный через широкий рукав Дуная на остров Лобау, развалился. Один только корпус Массена оставался на левом берегу, ожидая, пока отремонтируют мост. Ланн, переправившийся вместе с Массена, встал во главе дивизии и лично занял деревню Эсслинген. Асперн защищал генерал Молитор, заняв позицию перед малым понтонным мостом, ведущим с острова Лобау на левый берег реки. Солдаты забаррикадировались в домах и сражались врукопашную. В какой-то момент связь между двумя деревнями едва не была прервана дивизией князя Гогенцоллерна. Заметив это, маршал Ланн повернулся к маршалу Бессьеру и, невзирая на его звание и возраст, громовым голосом приказал ему встать во главе кирасир и атаковать, «да поживее». Бессьер повиновался, и ему удалось остановить австрийцев, но вечером на биваке маршалы едва не набросились друг на друга со шпагой в руке, и потребовалось личное вмешательство императора, чтобы их остановить.
Переправа через Дунай
Мост починили, и войска шли по нему целый день, вся дивизия Ланна присоединилась к ним, оставалось только дождаться корпуса маршала Даву. Эрцгерцог Карл велел дать сигнал к отступлению, обе армии устроились на ночлег прямо на своих позициях, и рано утром битва возобновилась с прежней яростью. Массена снова занял одну за другой все позиции в Асперне, на которых Молитор не смог закрепиться накануне, и отбил здание церкви у одного из австрийских генералов. Маршал Ланн управлял обходным маневром, имевшим целью окружить центр вражеской армии и разделить ее надвое, он направил адъютанта к Наполеону с просьбой усилить его корпус с тыла императорской гвардией, пока Эсслинген будет вынужденно оставаться без прикрытия.
И тогда Наполеону сообщили, что большой мост снова разрушен возрастающим напором воды. Якорные цепи, удерживавшие шлюпки, разорвались, две половины моста уплыли вниз по реке вместе с эскадроном кирасир, который в это время совершал переправу. Движение войск было остановлено, прекратилось снабжение боеприпасами. Вместо того чтобы прислать гвардию, Наполеон велел передать маршалу Ланну, лично участвовавшему в сражении против самого эрц герцога Карла, чтобы тот медленно отступал в направлении деревень, прервав начатую операцию; это поставило маршала в ужасное положение, поскольку противник неминуемо должен был воспользоваться столь явной нерешительностью. Австрийская артиллерия поливала французов неистовым огнем; генерал Сент-Илер повел свою дивизию в наступление и был убит; снаряды косили целыми рядами полки генерала Удино: они были набраны и вошли в состав армии совсем недавно, их просто не успели увести с поля боя, так как противник был слишком близко. Наступил полдень.
Австрийцы, в свою очередь, атаковали центр французской армии в надежде сломать ее боевой порядок. Маршал Ланн немедленно бросился туда, где позиция была наиболее уязвима; он несся галопом перед расположением войск, в то время как артиллерия с трудом сдерживала огонь противника, страдая от нехватки боеприпасов. Ланн собрал остатки своих дивизий, подбодрил их, как ему подсказывало тонкое чутье великого полководца, которому «в дыму лучше видно, а в грохоте пушек лучше слышно»; эти слова он и произнес, когда один из адъютантов, беспокоясь о том, что маршал служит хорошей мишенью для неприятеля, попросил его хотя бы спешиться. Ланн как раз спрыгивал на землю, когда снаряд раздробил ему оба колена. Маршал Бессьер, находившийся совсем рядом, помог своим кирасирам унести умирающего подальше от поля боя, при этом он старался отвернуться, боясь, как бы его лицо не напомнило другу о ссоре, случившейся накануне вечером.
Император по-прежнему находился в здании черепичного завода, чуть в стороне от Асперна и Эсслингена и примерно на равном расстоянии от обеих деревень. Массена все еще занимал Асперн, а эрцгерцог собирался нанести решающий удар по Эсслингену, который оборонял маршал Бессьер. Наполеон приказал вызвать генерала Мутона и поручил ему командовать стрелками императорской гвардии, частью, сформированной совсем недавно, где служили хладнокровные, отчаянные воины, уже закаленные в кровавых битвах.
«Я отдаю их вам, – сказал император. – Соберитесь с силами и спасите армию, и, наконец, покончим с этим. Теперь у меня не останется никого, кроме гренадеров и егерей из старой гвардии, которых надо приберечь на случай поражения». Австрийцы уже пять раз штурмовали деревню. Они приготовились к следующей атаке, но тут к Мутону присоединился генерал Рапп, не обращая внимания на раны, которые он получал в каждом сражении. «Император сказал, что с этим пора кончать!» – воскликнул Рапп, и оба, пригнув голову, бросились на австрийцев; солдаты пошли в штыковую атаку. Наконец австрийцы отступили. Деревня Эсслинген была очищена от неприятеля, освободили и мост, ведущий на остров Лобау: только по нему можно было отступить ночью, под покровом темноты. Император перебрался на остров, чтобы лично оценить все возможности.
Он понимал необходимость отступления, но не мог его начать, не убедившись в прочности позиций в Асперне. Тогда он послал спросить у маршала Массена, может ли тот еще некоторое время продержаться в деревне. Старый вояка, мастер оборонительных операций, сидел на груде развалин посреди разрушенной деревни, некогда процветающей и приветливой. Когда адъютант обратился к нему, он вскочил, указывая рукой в сторону Дуная и, словно желая побыстрее отправить посланца обратно, сказал: «Ступайте и передайте императору, что я продержусь два часа, шесть часов, сутки, если это нужно, – столько, сколько необходимо для спасения армии».
Самим австрийцам надоело раз за разом безрезультатно ходить в атаку, эрцгерцог Карл собрал всю свою артиллерию и сосредоточил все оставшиеся части, бросив их на непобедимые батальоны, преградившие ему дорогу к реке. Генерал Мутон подтянул к этому опасному месту своих стрелков-гвардейцев, которые только что освободили Эсслинген. Французская артиллерия молчала, отвечая лишь редкими выстрелами на шквальный огонь австрийских батарей. Пехота и кавалерия находили укрытие в складках рельефа; части кавалерии располагались, с одной стороны, между Эсслингеном и Асперном, а с другой – между Эсслингеном и Дунаем, уже на открытом пространстве. Австрийские офицеры прогуливались вдоль своей фронтальной линии, между пушками и батальонами. «Из наших уст вырывались всего два слова, – говорил генерал Мутон, получивший титул графа Лобау, рассказывая о событиях того дня. – По мере того как солдаты падали под огнем двухсот пушек эрцгерцога, мы твердили только одно: „Сомкнуть ряды!“».
Император
