— постепенно команда срабатывалась и доставалось мне чаще. Примерно через час после начала занятия Джастин остановил бой в последний раз:
— Хорош! Устали, ошибаться начали. Расходимся.
Я без спешки пошел к нему, попутно переводя амулеты в боевой режим и очищая себя с помощью заклинаний. Эффект от них сомнительный, но хотя бы большую грязь вместе с запахом пота уберут. Жаль, что в школе нет душевой, желающие освежиться после тренировки обливаются в закутке водой из бочки. По меркам Перекрестка — роскошь.
— Растете, юный лорд, растете, — прохрипел Скрюченный, останавливаясь рядом. — Только, как бы сказать… Для чего растете-то? По вам видно, что к чему-то готовитесь. Мне понять надо, как вас тренировать, чтобы наилучшим образом вышло.
Он ни разу в общении со мной не употребил слово «учить». Потому что учит меня Финехас, Джастин всего лишь тренирует по мере необходимости.
— Мне предстоит ритуальный поединок, мастер. Я готовлюсь к нему в поместье, так что не нужно ничего менять. Меня всё устраивает.
— Ага, — жестом, похожим на кивок, дернул головой Скрюченный. — Понятно. Видел я по молодости, как древняя кровь промеж собой дерется. Ничего не разглядел. Эн Сагил, он тогда тоже моложе был, вышел в круг с таким же, только из другого Дома. Вроде бы выиграл, только почему-то рабыню ту, из-за которой они закусились, проигравшему отдал и отряд наш оттуда увел.
От старика исходили эмоции настороженности, опаски и любопытства. Последнее преобладало. Для смертных небезопасно вмешиваться в дела потомков Старейших, разумные люди стараются держаться от нас подальше. Джастин — стар, ему немного осталось. Он готов рискнуть жизнью и остатками здоровья, чтобы получить ответ на больше века мучающий его вопрос. Почему Сагил, несмотря на выигрыш в бою, проиграл?
— Мастер. У нас нет того, что смертные называют дуэлями. Древняя кровь не дерется между собой — мы проводим Божий суд, чьи форма и правила установлены нашими прародителями. Всякий раз, назначая суд, мы привлекаем их внимание. Дальше объяснять?
Ему хватило.
— Вот, значит, как, — он нервно дернулся, покрутил головой и предпочел перевести тему. — Спасибо, юный лорд, буду знать теперь. А насчет ваших умений сказать хочу, что надо бы вам с обычным огнестрелом потренироваться. С ним поневоле научишься от выстрелов уходить и правильно маятник качать, хе-хе.
Я слушал, кивал, но сосредоточиться на его словах не мог. Упоминание о Сагиле породило идею, которая по мере обдумывания казалась всё более и более привлекательной.
Энн Сагил, если вдуматься, столкнулся с проблемой, идентичной моей. Мы оба имеем дело с нарушениями Закона, ответственные за которые лица находятся в другой стране и принадлежат к кругам, облеченным официальной властью. Напрямую трогать их мы не имеем права. Точнее, с чиновниками можно сделать многое, включая казнь семей и домашних животных, но потом придется разбираться с последствиями неизвестной силы. Чего не хотелось бы. Поэтому Сагил с моей подсказки пошел длинным путём, используя смертных, чтобы покарать других смертных.
Я, в отличие от старшего коллеги, не могу приехать в Империю и покрошить исполнителей. Но в целом-то повторить алгоритм ничто не мешает? Он ведь рабочий?
— Хорошо, Джастин, я учту твои рекомендации. Сейчас исполнить их не смогу, но потом, когда время освободится, обязательно попробую. Хотел бы узнать насчет эна Сагила — ты сделал, что ему нужно?
— Конечно, юный лорд, будьте уверены! Самых лучших исполнителей нашел! Ирландцы, да ещё и с личными счетами к семье того лорда.
— Понятно. А в Империи кого-то такого же найти сможешь?
— Ну, — замялся старик. — С Империей сложнее, хотя поискать можно. Вы, юный лорд, с конкретной целью интересуетесь или как?
— У имперцев есть организация под названием «Эвиденцбюро». Слышал о ней?
— Не доводилось. Судя по названию, разведка какая-то. Или тайнюки, с запретной магией дело имеющие.
— Они совмещают. То есть по профилю они шпионов ловят, а с недавних пор полезли в области магии, лезть куда даже нам нельзя. Плохо будет. Поэтому их надо остановить. Как минимум — убрать волшебников, проводящих запрещенные обряды.
— Надо подумать, — Джастин почесал покрытую ожогами голову. — Знаете, юный лорд, давайте я поговорю с главным той шестерки, что сегодня по вам параличом пуляла. Сами-то они ничего особенного из себя не представляют, да вы видели, а вот тот господин, что их ко мне пристроил — он непрост.
— Ты говорил, они вроде бы социалисты? — припомнил я.
— За ликвидацию идейных врагов тоже берутся, — уверил Скрюченный. — «Империя — тюрьма народов», «чиновники служат прогнившему режиму, душащему свободу» и всё такое. Особенно, если денег заплатить.
— Раз так, то попробуй. Моё имя желательно не упоминать — впрочем, не мне тебя учить.
— Не волнуйтесь, юный лорд! Не первый век посредничаю, хе-хе!
О японских, китайских или других школах боевых искусств здесь слышали. Отдельные энтузиасты даже практикуют, в Лондоне занимаются несколько групп, поддерживаемых японским посольством. В целом, отношение публики к дзюдо или другим азиатским стилям пренебрежительное — репутацию им подпортило Гармоническое восстание, когда современное оружие и магия выкашивали китайских сектантов. С тех пор считается, что на востоке лучше метко стрелять из пистолета, чем умело фехтовать.
А вот лично мне философия использования силы агрессора против него самого очень импонирует. Не знаю только, получится ли её применять на практике. Наверное, в зависимости от обстоятельств.
В философские дебри меня толкнул Рашуорт. Вчера он приехал на третий корабль, который я очищал от проклятий, любезно интересовался успехами и окольными путями пытался выведать, что Черной Воде нужно. Не от Флота или смежных структур, а вообще. Чего нам в принципе не хватает. Перспектива получить-таки объединённый Королевский госпиталь казалась Адмиралтейству заманчивой, теперь морские лорды думали, чем можно купить наше согласие.
Ничем. Нам от смертных, по большому счету, ничего не надо. И это, в определенном смысле, плохо. Потому что, скажем, есть такая страна — Китай. В начале прошлого века они продавали западным варварам шелк, фарфор, чай и многое другое. Даже декоративных собачек продавал, в высшем свете на них тогда особая мода распространилась. А покупали китайские купцы у европейцев ровным счетом ничего, если вычесть итальянское стекло и русские меха, популярные у знати. Рынок был не просто закрыт — он был самодостаточен. Примерно, как Черная Вода с нашим Перекрестком.
Результатом желания европейских стран продавать больше товаров в Китай послужила серия войн,
