Это не так, — возразил Бакмэн.
— Это не так и вместе с тем это так. Тавернер ведь не единственный, кто принимал КР-3. Была еще и Элис. Тавернер, как и все мы, стал субъектом в ее системе восприятия. Перейдя в иное измерение, она и его туда перетащила. Вместе с тем он, как и мы, продолжал оставаться в нашей вселенной. Мы как бы заняли два пространственных коридора одновременно; один реальный, другой нет. Один из них — это наше настоящее, другой коридор — латентная вероятность, одна из многих, временно зарезервированная препаратом КР-3. Временно. Всего на два дня.
Это достаточный срок, чтобы причинить огромный ущерб вовлеченному сознанию. Мозг вашей сестры, мистер Бакмэн, был разрушен не токсическими веществами, а невероятной перегрузкой. Причиной смерти стала несовместимая с жизнью травма кортикальной ткани, ускорение естественного неврологического старения… Другими словами, за эти два дня ее мозг получил такую нагрузку, что она умерла от старости.
— У вас есть что-нибудь от головной боли? — обратился Бакмэн к Вестербургу.
— Аптека закрыта, — ответил Вестербург.
— Но у вас есть ключ.
— Я не имею права им пользоваться в отсутствие аптекаря.
— Сделайте исключение! — резко сказал Бакмэн. — Один раз.
Вестербург поднялся и принялся перебирать ключи.
— Если бы аптекарь был на месте, — заметил Бакмэн, — ключ бы вам вообще не понадобился.
— Вся планета, — покачал головой Греб, — управляется бюрократами. — Он посмотрел на Бакмэна. — Похоже, с вас хватит. Примите лекарство и отправляйтесь домой.
— Я не болен. Просто мне нехорошо.
— Не перегружайте себя. Вы же собрались уходить, а потом вернулись.
— Я как животное, — вздохнул Бакмэн. — Как лабораторная крыса.
Зазвонил телефон на огромном дубовом столе.
— Думаете, кто-то из маршалов? — спросил Бакмэн. — Сегодня я не в состоянии с ними общаться.
Герб поднял трубку. Затем, прикрыв рукой микрофон, прошептал:
— Это Тавернер. Джейсон Тавернер.
— Я поговорю с ним. — Бакмэн взял трубку из рук Мэйма и произнес:
— Привет, Тавернер. Поздний час.
Металлическим голосом Тавернер ответил:
— Я хочу сдаться полиции. Жду вас в квартире Хизер Гарт. Мы вместе вас ждем.
— Он хочет сдаться, — прошептал Бакмэн Мэйму.
— Пусть приезжает сюда, — прошептал в ответ Мэйм.
— Приезжайте сюда, — сказал Бакмэн в трубку. — А с чего бы это вы решили сдаться властям? — спросил вдруг он. — Мы же вас в конце концов прикончим. Ты что, не понимаешь, сволочь несчастная? Почему ты не пытаешься убежать?
— Куда? — простонал Тавернер.
— В какой-нибудь кампус. В Колумбию. У них достаточно прочное положение. Есть вода и пища.
— Я больше не хочу, чтобы за мной охотились, — сказал Тавернер.
— Жизнь — это когда за тобой охотятся, — назидательно произнес Бакмэн. — Ладно, Тавернер, — вздохнул он — Приезжайте сюда. И бабу эту с собой берите. Возьмем с нее объяснение.
Чертов дурак, подумал он. Сдаться, видите ли, решил!
— Перед тем как приехать, можешь отрезать себе яйца! — рявкнул он в трубку.
— Я хочу во всем признаться, — прозвучал слабый голос Джейсона.
— Как только сюда приедешь, я собственноручно тебя расстреляю, — сказал Бакмэн. — Заявлю, что ты сопротивлялся задержанию. Или еще что-нибудь придумаю. Что угодно. У нас тут большой выбор. — Он повесил трубку. — Едет сюда, чтобы его шлепнули, — сказал генерал Мэйму.
— Вы сами завели на него дело, — пожал плечами Мэйм. — Если хотите, можете оставить его в покое. Пусть выпускает пластинки и ведет свое дурацкое шоу.
— Нет, — покачал головой Бакмэн.
Вестербург принес две розовые капсулы и бумажный стаканчик с водой.
— Ваше лекарство, — сказал судмедэксперт, ставя стакан перед генералом — Смесь Дарвона.
— Благодарю. — Бакмэн проглотил капсулы, выпил воду, скомкал стаканчик и бросил его в уничтожитель. Наступила тишина.
— Идите домой, — сказал Герб. — А еще лучше, в мотель, хороший мотель в центре города. Выспитесь, не вставайте рано, я разберусь с маршалами, когда они позвонят.
— Мне надо встретить Тавернера.
— Не надо. Я сам заведу на него дело. Или дежурный сержант. Как на любого преступника.
— Герб, — остановил помощника Бакмэн, — я действительно хочу его пристрелить.
Подойдя к столу, генерал открыл нижний ящик, вытащил из него шкатулку из кедрового дерева и поставил на стол. Из шкатулки извлек однозарядный пистолет «дерринджер» двадцать второго калибра. Зарядил пистолет патроном с полым наконечником и взвел курок, удерживая пистолет стволом вверх, как требовали правила безопасности. Привычка.
— Разрешите взглянуть? — произнес Герб. Бакмэн протянул ему оружие.
— Сделано Кольтом. Кольт закупил все матрицы и шаблоны. Я забыл когда.
— Отличное оружие. — Герб взвесил пистолет в руке. — Просто отличное. — Он вернул пистолет генералу. — Но пуля двадцать второго калибра слишком мала. Нужно попасть ему точно между бровями. Для этого он должен стоять строго напротив вас. — Мэйм положил руку на плечо генерала. — Возьмите лучше служебный тридцать восьмой или сорок пятый. Договорились?
— Вы знаете, чей это пистолет? — спросил Бакмэн — Элис. Она хранила его здесь, так как боялась, что может застрелить меня во время ссоры или ночью, когда она в депрессии. Но это не дамский пистолет. Дерринджер делал дамские пистолеты, но это не дамский.
— Вы купили его для Элис?
— Нет, — вздохнул Бакмэн. — Она сама нашла его в ломбарде в Уаттсе. Отдала за него двадцать пять долларов. Хорошая цена, учитывая состояние оружия. — Генерал поднял голову и посмотрел Гербу в глаза. — Мы действительно должны его прикончить. Если мы не навесим на него это дело, маршалы меня распнут. А я не хочу терять работу.
— Я обо всем позабочусь, — сказал Герб.
— Ладно, — кивнул Бакмэн. — Я пошел домой. — Он уложил пистолет на красную бархатную подушечку в шкатулке, запер ее, потом снова открыл, вытащил пистолет и разрядил его. Герб Мэйм и Фил Вестербург молча следили за действиями начальника. — В этой модели ствол переламывается вбок, — сказал Бакмэн. — Не привившееся конструктивное решение.
— Отправляйтесь домой на служебной машине, — посоветовал Герб. — После всего, что случилось, вам не следует вести вертушку.
— Я могу вести, — сказал Бакмэн. — Я в любом состоянии могу вести, — повторил
