Книга Лицеист - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть 2
…На обед наша, «младшая» половина компании, подошла к ресторану для преподавателей с полутораминутным опозданием из-за очередной «атаки» моих воздыхательниц. «Старшие», то есть, Янка и Задорожный со товарищи, пришла чуть пораньше. Но, как ни странно, шарахалась перед входом в наш кабинет. Я поймал взгляд непривычно хмурого Константина и вопросительно выгнул бровь, а он, дождавшись, пока я подойду поближе, заявил, что они хотели бы с нами серьезно поговорить. Описал и желательный формат беседы, так что я предложил Бурджит, Чжон и всем телохранителям членов «проекта» подождать нас в кабинете, который заказали мы, а сам в компании Дауда, Наоки, Эиру и Лиджуан зашел следом за парнями в соседний. А там помог «своим женщинам» опуститься в ближайшие кресла, сел, мазнул взглядом по включенной «глушилке» и уставился на Воронова, усевшегося напротив.
Как ни странно, обещанный разговор начал именно он, а не фактический лидер этой четверки:
— Лют, мы с вами дружим не первый день и более-менее разобрались в характерах друг друга, поэтому обойдусь без иносказаний. Итак, вы с Даудом не могли не замечать серьезности наших чувств к Эиру, Лиджуан и Наоки, тем не менее, взяли и резко сократили с ними дистанцию. Мы допускаем, что за этим сближением стоят некие «высшие интересы», поэтому хотим выяснить, так это или нет, и… в любом случае определить границы, которые вы никогда не перейдете!
Первые два предложения я переварил… нормально. Равно, как и начало третьего. Ибо знал, что парни влюблены на самом деле, пару раз представлял себя на их месте и понимал, как сильно их должна была взбесить видимая сторона «помощи» девчонок нам с Даудом. Но последнее требование реально взбесило. Причем так сильно, что пробудило Ярость. Слава богу, Наоки как-то почувствовала, что я вот-вот взорвусь, ласково погладила мое предплечье и попросила позволить высказаться ей.
Впрочем, если бы не аргумент Эиру, вовремя напомнившей, что вопрос, поднятый парнями, касается именно их, девчонок, то я бы, вероятнее всего, японку не услышал и осадил охамевшего парня сам. А так заставил себя успокоиться, повел рукой, предлагая бывшей Сумэраги начинать, и демонстративно откинулся на спинку кресла.
Она благодарно кивнула, затем перевела взгляд на «оратора» и первым делом потребовала дать клятвы Даром о нераспространении информации, которая станет известна во время предстоящего разговора. А после того, как приняла все четыре, холодно процедила:
— Мальчики, вам пора разуть глаза или повзрослеть. Ведь для того, чтобы допереть, что Эиру, Лиджуан и меня прислали в Российскую Империю не для удовлетворения ваших матримониальных планов, не требуется обладать недюжинным интеллектом. Впрочем, я понимаю, что сильные чувства могут отключить мозги кому угодно, поэтому скажу открытым текстом: ни о каких отношениях, кроме дружеских, можете даже не мечтать — их не будет. Далее, как известно, любые отношения должны строиться, прежде всего, на взаимном интересе. А теперь вопрос к Соколову: Лень, скажи, ты хоть раз чувствовал в ком-либо из нас хоть легкий намек на интерес к вам, как к мужчинам?
Менталист опустил взгляд и отрицательно помотал головой:
— Нет…
— Тогда какого, простите за выражение, хрена вы решили, что вправе на что-то там надеяться и, тем более, ставить какие-либо условия Лютобору и Дауду⁈
— Будь я на их месте, послала бы вас по известному адресу! — лязгнула сталью голоса Янка, а Эиру, как ни странно, решила хоть немного сгладить жесткость двух предыдущих фраз:
— Ребят, вам действительно пора включить головы и додуматься, что наш приезд и все «странные» события, случившиеся после него — вроде не самого стандартного завершения отдыха в «Чертополохе» — являются звеньями одной цепи!
Тут Паша с Костей сдуру упрямо выдвинули подбородки и… взбесили Лиджуан:
— Мальчики, как мне кажется, вы отказываетесь понимать нормальные объяснения. Что ж, извольте выслушать… альтернативные. Я — Ли из главной ветви Императорского рода Поднебесной Империи, Наоки — Сумэраги из главной ветви Императорского рода Японии, а Эиру — Этэ-Инти из главной ветви Императорского рода Империи Солнца! А теперь вопрос для умственно отсталых: скажите, у вас есть хотя бы один шанс добиться руки кого-либо из нас?
Задорожный скрипнул зубами и нехотя буркнул, что нет. Увы, Воронов сдаваться не собирался, так что язвительно напомнил, что теперь они «давно» Волконские-Шаховы!
— У-у-у, как все запущено! — презрительно фыркнула Зыбина и рубанула правду-матку: — Паш, они стали Волконскими-Шаховыми из-за того, что были отданы в личное пользование единственному физику-Молниевику Российской Империи! Повторю еще раз: в ЛИЧНОЕ, а не с правом передачи кому бы то ни было!!!
— Но ведь это дикость!
— Так предъяви претензии Императорам! — насмешливо посоветовала она, а японка флегматично пожала плечами:
— Это не дикость, а Большая Политика. Та самая, благодаря которой треть девушек лицея вдруг обрела большую грудь, а в наш и несколько старших классов вдруг перевелись представители влиятельнейших аристократических родов других стран. И раз вы отказываетесь это понимать просто потому, что не хотите, значит, ни о каких дружеских отношениях между вами и нами не может быть и речи!
— Наоки, милая, ты… — начал, было, Леня, но был перебит:
— «Ваше Сиятельство» и «вы». И я ВАМ не «милая». Более того, никогда ею НЕ БУДУ!
— Лют, а почему молчишь ТЫ? — после небольшой паузы хмуро спросил Костя, зачем-то выделив интонацией последнее слово.
Я глубоко вдохнул, очень медленно выдохнул, сделал небольшую паузу и сказал чистую правду:
— Я в ярости. Так как не понимаю, с какой стати вы, не имея ни малейших оснований считать свои чувства к этим девушкам взаимными, решили, что имеете право ТРЕБОВАТЬ от меня соблюдения каких-то там условий! И еще: скажи, пожалуйста, вы что, действительно настолько тупы, что не видите сути происходящего?
— Видим… — нехотя признал он. — Но… заревновали.
— А вы имеете хоть какое-то право нас ревновать? — холодно спросила Эиру, а потом посмотрела на Воронова: — Павел Геннадьевич, я вам что-нибудь обещала или давала хоть какие-то основания считать, что испытываю к вам какие-либо чувства⁈
— Эиру, я…
— Не «Эиру», а «Ваша Светлость»! — рявкнула она, и парень сломался:
— Нет, Ваша Светлость.
— Тогда с чего вы решили, что можете определять границы допустимого в отношениях между Лютобором Игоревичем и мною?
— Жил в мечтах. Поэтому счел легкость сложившихся отношений первым признаком пробуждающихся чувств. Теперь понимаю, что ошибся, и… прошу меня извинить…
…В конечном итоге извинились все четверо. Увы,
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Лицеист - Василий Горъ», после закрытия браузера.