общалась исключительно на вы и интересовалась здоровьем и делами подчиненных.
Маша с Лизой чувствовали себя довольно сковано в этом доме, но, к счастью, Софья Эдуардовна предложила им прогуляться по великолепному парку, окружавшему особняк, и они решили воспользоваться этим предложением, чтобы посплетничать.
Гуляли до тех пор, пока не замёрзли. Маше не хотелось снова заходить в особняк. Уютный дом Марка ей нравился куда как больше, но она уже не чувствовала рук и ног. Температура на улице падала с каждым днём всё ниже и ниже.
Так они начали подниматься по ступеням к панорамным стеклянным дверям, за которыми скрывался главный холл особняка. Но когда оставалось преодолеть лишь пару ступеней, Маша подняла глаза и увидела, как через весь холл на огромной скорости к ним летит что-то темное.
Среагировала моментально.
— Осторожно! — вскрикнула Маша и оттолкнула подругу в сторону, сама притом отскочив в другую.
Все происходило словно в замедленной киносъёмке. Темное нечто пробило дверное стекло, которое осыпалось на мраморные плиты перед входом, перелетело через всю лестницу и упало на подъездную дорожку, подняв фонтаны брызг из белого гравия.
Маша с Лизой переглянулись и замерли, глядя на то, как с гравия поднимается, словно восставая из белого пепла Софья Эдуардовна Голицына. Она высоко подняла голову, небрежно отряхнула серый шелковый пиджак и брюки. Провела двумя пальцами по глубокому порезу на щеке, глянула на кровь и сморщилась, словно увидела нечто омерзительное. Тут же повернула голову в сторону холла. Глаза ее сменили человеческое на сущность и теперь горели красным кровожадным огнем.
Она начала подниматься и, проходя мимо девушек, бросила им:
— Бегите.
Женщина вошла в дом через разбитую раму двери, и лишь тогда девушки увидели его.
Это точно был он. Тот же мешковатый балахон, капюшон закрывающий лоб, черный шарф, обмотанный вокруг лица так, что были видны лишь горящие алым глаза.
— Звони Ворону, скажи, что маньяк здесь, — кинула Маша Лизе и бросилась в дом.
А там уже вовсю развернулась битва титанов. Маша не понимала механику действия, но, похоже, при помощи телекинеза акудзины могли изрядно потрепать друг друга. Голицына даже вырвала из потолка хрустальную люстру, и люстра полетела прямо на маньяка, но тому удалось прыгнуть в сторону и поднять противницу в воздух.
Лицо Голицыной исказилось, будто ей стало больно и страшно. Маша поняла, что маньяк начал пить Софью Эдуардовну. Увлеченный схваткой убийца и не заметил человечку, что притаилась в арке, ведущей в столовую. Маше удалось зайти ему за спину и проскочить на лестницу.
Он стоял прямо под балюстрадой второго этажа. Так что Маша схватила китайскую вазу, стоящую тут же на высокой тумбе, и бросила ее вниз. Увы, промахнулась — ваза упала в считанных сантиметрах от ублюдка и разлетелась на мелкие осколки. Но и этого хватило, чтобы маньяк переключил на нее свое внимание.
Маша была уверена, что эта сволочь усмехнулась под шарфом. Тогда она схватила вторую вазу и отправила вслед за первой, но тот взмахом руки отправил ее в стену.
В следующий миг Голицына упала на пол, а неведомая сила стала поднимать Машу в воздух. Но, к счастью, Маша оторвалась от пола меньше чем на метр, когда услышала знакомый голос.
— Тебе конец, сука!
Неведомая сила перестала ее поднимать, и она приземлилась, удержавшись на ногах. В холле появился Марк, Ворон, незнакомый плотный мужчина средних лет и Кирилл. Последний при этом держал в руках тонкое ружье. Кирилл выстрелил. Поздно. Маньяк испарился, а дротик с красным оперением воткнулся в стену за тем местом, где секунду назад стоял убийца.
— Ты в порядке? — спросил Марк, оказавшийся рядом с Машей и обнявший ее за плечи.
— Да, я да, — заторможенно ответила она. — А как... как мама... как твоя мама?
— Все в порядке, все хорошо, — он притянул ее к себе и крепко сжал в объятьях. — Все хорошо, Мари.
***
Спустя час, когда осколки были сметены в кучу, а дыра в двери закрыта листом фанеры, все собрались в гостиной за чашкой ароматного чая и бокалами не менее ароматного вина, которое принесли для Софьи Эдуардовны и девушек из погреба.
— Тварь, сука, паскуда! Я ему лично хребет сломаю! — ругалась София Эдуардовна, дефилируя с бокалом в руке перед собравшимися.
— Софочка, милая, мы обязательно его поймаем, не переживай, — ласково отозвался Демон-старший, сидящий в кресле.
К ним присоединился Константинов. Этот сидел рядом с хозяином дома и крутил в пальцах дротик, которым выстрелил Кирилл.
— М-да, не успел немного, — покачал головой начальник Седьмого отдела.
— Я виноват, — зло выплюнул Марк. — Не надо было привлекать его внимания.
— Ни в чем ты не виноват. Он мог скинуть Машу со второго этажа и оглянуться не успели бы, — возразил Кирилл.
— Почему дротик? — спросила Лиза, прижимавшаяся к Ворону.
— Потому что. Мы не люди, нас непросто поймать даже с пулей в теле. На поражение стрелять нельзя, а с любым другим ранением мы прыгнем, отлежимся пару дней и все, — Кирилл развел руками. — Так что на месте нас может удержать лишь лошадиная доза снотворного. Две недели в медикаментозной коме лишают сущность сил, и мы просыпаемся голодными, не способными к прыжку дальше, чем на пару метров. Голодные мы слабые. А в Седьмом отделе голодный акудзин не сможет дотянуться до еды.
— Ну зато теперь мы знаем, что он восьмёрка и выше, — обречённо заметил Константинов.
— Зато я теперь не уверена, что я восьмёрка, — огрызнулась на это Софья Эдуардовна и замерла, сжав на груди ворот рубашки. — Он пил меня, и не дай боги никому это испытать.
Воцарилось неловкое молчание. Юрий Алексеевич подошел к жене и обнял ее за плечи, а потом повернулся к собравшимся.
— Мы в Еленовку, — бросил он, и они с женой тут же испарились.
— Маньяк за ней пришел или за девчонками? — задал Ворон вопрос, который мучил многих, но так и не был произнесен вслух.
— Нас не было, когда он напал. Да и как он мог узнать, что мы здесь? — высказалась Маша. — Софья Эдуардовна сказала, что камеры в доме отключены.
— Это так, — подтвердил Марк и крепче прижал к себе до сих пор дрожащую от холода и адреналина Машу.
— Демон, ты или отец не переходили дорогу Чернышову? — с сарказмом спросил
