и ярости искажает идеально правильные черты, пока он рассматривает мой обнаженный по пояс торс.
– Какого? – срывается с его губ вопрос, на который он не имеет права.
Я делаю шаг к нему, старательно заглушаю бурю, что бушует внутри меня. Только бы не сорваться. Захлопываю за собой дверь.
– Ты зачем приехал, Артем?
Он делает шаг ко мне.
– Нет. Драться мы с тобой не будем.Это все уже было. Я хочу услышать ответ на свой вопрос. Зачем ты приехал сюда, Артем?
Холодов делает шаг назад, тоже пытаясь справиться с собственной злостью.
– К Полине.
Из создавшегося тупика я вижу лишь один выход.
– Такое дело, что я тоже приехал к Полине. И она меня ждала. Но учитывая то, что упертый, как баран, я предлагаю тебе самому с ней поговорить и задать те вопросы, которые тебя интересуют. А еще я хочу тебя попросить, когда ты получишь на них ответы, сделай одолжение – съе*ись. И не мешай нам жить.
Синие глаза на высокомерном лице вспыхивают искрами льда.
– А если я получу другие ответы? Не те, в которых ты уверен?
– Тогда свалю я.
Позади нас щелкает замок и дверь тихо отворяется.
Полина обозревает нас, делая какие– то свои выводы.
– Пожалуйста, только не деритесь снова! Здесь с этим строго. И вы точно познакомитесь с особенностями итальянской тюрьмы.
На ней моя футболка и Артем это сразу подмечает, делаясь еще смурнее, чем был. Хотя вроде бы уже некуда.
Тем не менее пересиливает себя.
– Я хотел с тобой поговорить, – обращается прямо к Полине.
Она смотрит на меня, я пожимаю плечами.
– Пожалуй, ты прав. И это давно пора сделать.
Полина
И опять я между двух огней. Хоть я озвучила готовность поговорить с Артемом, на самом деле я не испытываю той уверенности, которая прозвучала в моем голосе. Честно говоря, мои губы еще горят от поцелуев Матвея. И настроилась я совсем на другое.
Тем не менее, стараясь сохранить уверенность в собственных силах, шире распахиваю дверь квартиры, которую для меня предоставил работодатель на время съемок. Парни, переглядываясь, заходят внутрь. Только бы снова не сцепились. Вряд ли у меня получится их разнять.
– Матвей, – зову его, продолжая колебаться, правильно ли я поступаю.
Но то, что я хочу сказать Артему, предназначено для одного Артема. И унижать его больше, чем он уже унижен, это вызвать еще большее озлобление с его стороны. Мне это не нужно. Мне необходимо, чтобы все мы хоть как– то могли сосуществовать, раз уж судьбе было угодно связать нас всех вместе.
– Хм, – он понимает меня без слов, – Ладно, я пока подышу воздухом.
Я успокаивающе провожу рукой по его предплечью. Но это помогает слабо. Матвей накидывает что– то из одежды на себя, однако перед уходом отрывисто бросает Артему:
– Только попробуй ее обидеть!
Артем прищуривается, но молчит.
Хлопок двери, и мы остаемся с ним вдвоем. Неожиданно в глазах парня я вижу отражение той же тоски, что терзала меня саму почти два месяца. Но по другому человеку.
Теперь мне не хочется ругаться и припоминать прошлое. Артем ведь тоже человек.
Я набираю в грудь побольше воздуха и выдыхаю:
– Артем, я люблю Матвея. Очень сильно. Так, что мне казалось, что это время без него, я не живу. Меня не радовали мои успехи, не печали огорчения. Я все это время хотела к нему. Останавливала себя, говорила, что он поступил со мной плохо, гадко и ему нет прощения. Но ждала. Оставаясь вечерами в пустой квартире, я прислушивалась. Мне казалось, что вот– вот в дверь позвонят. Я открою, а там будет Матвей. И сегодня, когда он, наконец, приехал, я впервые почувствовала себя целой. Я не знаю, как сложится моя жизнь с ним. Я могу лишь надеяться, что она будет такой, как я мечтаю. А ты... Ты не вызываешь во мне таких чувств. Тебе нужен кто– то другой.
Он опускается на стул и смотрит на меня снизу вверх, пытается уложить в голове то, что я ему сказала.
– Как быть, если все, что ты чувствуешь к Матвея, я чувствую к тебе, Полин? Может, расскажешь? Ты думаешь, я рад этой одержимости? Я был бы счастлив, если бы мог выкинуть тебя из головы. Но не могу. И тоже ощущаю себя нецелым. Как мне с этим жить, а?
Мне становится холодно, я обхватываю себя руками, но отвечаю честно.
– Я не знаю.
Мы замолкаем оба. Минуты бегут, а ни я, ни он не замечаем времени.
Артем поднимается со стула тяжело, не глядя на меня.
– Будь счастлива, Полин.
Он направляется к двери, а мне так хочется заверить его, что все пройдет, всё обязательно проходит. Только вот, правда ли это? У меня не прошло. У Матвея тоже.
И все же я с нетерпением жду, когда он уйдет. Его боль задевает, мешает вздохнуть полной грудью. И вместе с его уходом становится легче. Это эгоистично и нехорошо, может быть. Но так, как есть. И я ничего не могу изменить. Да и менять– то не хочу.
На кухню возвращается Матвей, попадаю в его объятия и утопаю в них. Сердце перестает болеть. Артем – мужчина. Он должен с этим справиться сам.
Вдруг перед моим лицом распахивается бархатная коробочка. В ней два обручальных кольца – мужское и женское. Именно обручальных.
– Давай поженимся? Я не хочу тянуть, Полин, – голос Матвея хриплый, он волнуется, – Я прошу тебя стать моей женой, принять мое имя и меня самого. Можно договориться в консульстве, если ты не против.
Милан – очень красивое место. А свадьба для двоих... Есть в этом что– то, чего не передать словами. Когда тот, кого ты для себя выбрала заменяет тебе весь мир.
– Да, – с губ срывается согласие, и моя душа начинает петь от радости.
Я люблю его... Я так сильно его люблю.
Матвей достает телефон, нажимает вызов.
Не приветствует собеседника, а переходит к сути.
– Артем ушел, целый и невредимый. Я сдержал слово.
Ему что– то отвечают.
– Нет, я не хочу за это шоколадку, Владислав Сергеевич. Но вы правы, я хотел попросить вас об одолжении. договоритесь в консульстве, чтобы мы с Полиной могли там пожениться. Завтра или послезавтра.
Они заканчивают разговор, но Холодов перезванивает где– то через час и сообщает, что
