поверьте мне, – лукаво улыбаясь, ответил тот.
– Пробуй, – не сводя с него глаз, Торес указал на жеребца, – он полностью в твоем распоряжении.
– Принц, Ваша мать, если узнает, будет недовольна, вот как пить дать, – Шон просительно тронул брата за рукав.
– Заткнись! Если ты ей не скажешь, то она и не узнает ничего, – раздраженно через плечо бросил Гранд в ответ и направился к стойлу.
Там он направил поток низкоуровневой магии на лоб жеребца, сканируя сознание и вводя в легкий транс. После чего, распахнув дверцу стойла, взнуздал и оседлал его, а затем легко вспрыгнул в седло. Конь стоял, не двигаясь, настороженно прислушиваясь к новым ощущениям, и лишь прял ушами от внутренней напряженности.
Гранд положил ладонь на холку меж ушей и очень осторожно стал выводить коня из транса. По его телу прошла дрожь, а потом он резко взвился на дыбы. Плотно обхватив коленями бока коня, Гранд удержался и, прижав ладонь плотнее, вернул часть снятого воздействия. Конь опустился и вновь замер в неподвижности. Гранд опять немного уменьшил поток магии, и скакун вновь поднялся на дыбы.
Играя на интенсивности воздействия Гранд наконец добился состояния, когда конь мог двигаться, но с трудом и, позвав Шона, попросил вывести жеребца во двор.
– Я сам выведу, – к нему шагнул Торес и, взяв коня под уздцы, вывел из конюшни.
Во дворе, пристегнув к длинной корде и взяв хлыст, правитель Вериниги стал гнать его по кругу. Жеребец фыркал, прял ушами и тряс головой, но сил лягаться или вставать на дыбы у него не было, и он сначала неохотно, а потом более размеренно неспешной рысью стал трусить по кругу. Тогда задание изменилось. Гранд стал то, работая уздой, останавливать его, то давая шенкелей, принуждал начать движение, и если жеребец тут же не начинал двигаться, Торес взбадривал его ударом хлыста. Мотая головой, жеребец пытался то пятиться, то вывернуться из узды, но затуманенный разум сводил на нет все попытки, и через некоторое время он смирился со своей участью и стал покорно выполнять требования.
– Здорово ты справился с ним, – правитель Вериниги одобрительно усмехнулся, – и полутора часов не прошло.
– Он пока в трансе, так что судить рано. Вот если поведения не изменит, когда морок совсем сниму, вот тогда и увидим, справился я с ним или нет, – Гранд чуть склонившись похлопал жеребца по шее, – но в любом случае он хорош, хорош… ничего не скажешь. Ладно, посмотрим, что получилось, – он отстегнул корду и, положив ладонь на голову жеребца, снял остатки своего воздействия.
Тот вздрогнул и помотал головой, явно не веря, что сумел вырваться из липкого тумана, парализующего разум, а потом взвился на дыбы пытаясь сбросить седока. Гранд удержался. Тогда жеребец начал взбрыкивать задом, а когда Гранд уздой задрал ему голову, неожиданно понес вперед, не разбирая дороги.
Сбив пару слуг и охранников, пытавшихся его удержать, он чудом вписался в арку ворот и скрылся из вида.
– Коня мне! – гаркнул Торес, и несколько слуг тут же бросились на конюшню.
В это время во двор вышла Владетельница.
– Куда это ты собрался без меня? – с легкой улыбкой осведомилась она.
– Твой сын объезжал коня. Жеребец понес, надо догнать, – хмуро проронил Торес и повернувшись к слугам, выводившим его коня прикрикнул: – Быстрее, олухи!
– Не торопись.
– Ты не хочешь, чтобы я помог твоему сыну? – он удивленно посмотрел на нее.
– Чем ты ему поможешь?
– Постараюсь помочь направить в тупик и прижать там.
– Оставь. Сам справится.
– Къяра, ты что? Ты хочешь оставить мальчишку без помощи? Он же ребенок! Я уже десять раз пожалел, что позволил ему это.
– Торес, да что тут сложного объездить лошадь? Он маг и для него это не особо сложная задача. Почувствует, что не справляется, в транс жеребца введет… Дел-то… – она саркастически хмыкнула. – Так что успокойся и немного подожди. Вернется он скоро, никуда не денется, – а потом, чуть нахмурившись, добавила: – Другое дело, что он без моего дозволения за подобное взялся. Но за это я с него еще взыщу.
– Ты хочешь его наказать?
– Обязательно. Чтоб неповадно было своевольничать.
– Къяра, он не своевольничал. Я ему позволил. Поэтому, если этим не довольна, взыскивай с меня. Мальчишка здесь не при чем.
– В любом случае он должен был спросить меня! – ее голос заледенел.
– Ему хотелось сделать тебе приятное. Он для тебя старался. Ему показалось, что этот жеребец тебе глянется. А ты его за подобное наказывать собралась.
– Мне плевать, что ему казалось, и что он хотел! Он обязан был спросить дозволения у меня! И за то, что не сделал это, будет наказан. И хватит его защищать! Это мой сын! – она интонационно выделила «мой».
– Да кого ты воспитываешь?! Мужчину или держащегося за твой подол хлюпика, не смеющего без твоего слова и шага ступить? Какой из него может вырасти наследник и правитель, если ты будешь так его контролировать, что он по каждой ерунде, как ты сама охарактеризовала данный инцидент, должен бегать и твое дозволение спрашивать? Он мужчина и поступил по-мужски, и если ты начнешь его за это наказывать, сломаешь парню психику, так и знай!
– Ты хочешь сказать, что разбираешься в воспитании лучше меня? – ее губы дрогнули в ироничной усмешке.
– В воспитании мужчин уж, наверное, разбираюсь лучше! – с чувством выдохнул он, глядя ей прямо в глаза. – Это будущий воин! А ты… ты ведешь себя с ним как с сопливой девицой.
– Ах лучше? – у нее на мгновение сбилось дыхание, а во взгляде полыхнуло раздражение. – Будущий воин, говоришь? Ну и попробуй этого будущего воина хоть чему-нибудь научить, что должен уметь воин. А то только других учить горазд, как воспитывать надо. Хотя бы выдержке, терпению и выносливости мальчишку научи, а я погляжу, что у тебя получится.
– И научу!
– Вот и научи!
– И научу!
– Давай-давай, а я посмотрю, – фыркнула она, словно раздосадованная кошка, и отвернулась.
Шон озадаченно смотрел, как они эмоционально пререкались, и никак не мог понять, почему Владетельница дозволяет Торесу ей столь открыто перечить.
Некоторое время они стояли молча. Потом Торес просительно коснулся ее руки:
– Къяра, не сердись. Но это ведь объективная реальность, что женщине сложно одной воспитать настоящего мужчину.
– Возможно, ты прав, поэтому и прошу помочь, – не оборачиваясь, тихо проронила та.
– Я с радостью… к тому же в свете того, что он может быть и моим сыном. Но как ты отнесешься к тому, если уже я вздумаю его наказать за что-то?
– Именно в свете этого ты получишь над ним
