Книга Я никогда не была спокойна - Амедео Ла Маттина

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105

статьи на этот счет. Тогда правительство просит Гримма категорически отказаться от авторства телеграммы или покинуть Россию. Он отрицает авторство, но Керенский ему не верит и в конце концов высылает его из страны. Балабанова и другие товарищами Циммервальда объединяются, чтобы защитить Гримма. Встречи, заседания, митинги на заводах, давление на социалистов, сидящих в правительстве, ничего не дают и Гримм вынужден собрать вещи и уехать.

Следующая ночь после этих митингов была одной из самых ужасных в моей жизни. Я провела ее, свернувшись на софе в доме друзей, которых мы разбудили на заре, чтобы сообщить им о случившемся… Меня терзали ужасные кошмары… что теперь будет? Неужели в этой злонамеренной новости есть правда? Сомнения росли во мне по мере того, как я вспоминала некоторые жесты, некоторые слова Гримма[354].

Кошмары обернулись явью, когда газеты опубликовали телеграмму. Все сомнения рассеялись: автор ее – Гримм. Анжелика шокирована. Теперь и она попадает на скамью подсудимых как агент Берлина, и все это происходит именно тогда, когда немецкая армия наносит русским войскам ощутимый удар. Скандал разражается во всем мире. Гримма устраняют из Циммервальдского комитета, он изгнан из движения, которое сам создал. И все же нужно спасти это движение, особенно идею, на которой оно было основано. Прежде всего необходимо назначить нового секретаря и отправить его в Стокгольм, и уже оттуда восстановить запятнанную репутацию движения. Эту миссию, кажущуюся безнадежной, поручают Балабановой. В июле Анжелика вынуждена покинуть Россию спустя лишь месяц после приезда.

Она готовится к отъезду, и в это время ей звонит Анна, но не для того, чтобы попрощаться с сестрой, а чтобы попросить ее сменить фамилию и обезопасить жизнь своих родственников. В поезде, следующем из Петрограда в столицу Швеции, Анжелике кажется, что она проваливается в какой-то темный колодец. В вагоне несколько русских горячо обсуждают дело Гримма. Один утверждает, что Россия должна продолжать сражаться насмерть, другой обрушивается на немцев и интернационалистов – предателей Отечества. Третий спрашивает: «Вы слышали историю о немецком шпионе Гримме и всей этой циммервальдской шайке?» «Позор! Их следовало бы расстрелять!» Она, новый секретарь Циммервальдского движения, молчит и еще больше съеживается на своем месте: «К счастью, они не знали, кто я такая»[355].

Анжелика уехала спешно: ее собирались арестовать вместе с большевистскими лидерами, организовавшими неудавшееся июльское восстание, захлебнувшееся в крови.

Временное правительство, – писала газета Corriere della Sera[356], – вчера вечером подписало приказ об аресте большевистских лидеров, возложив на них ответственность не только за кровавые беспорядки в Петрограде, но и за причастность к иностранным интригам. Среди подлежащих аресту Ленин, Каменев, Троцкий, Зиновьев. Анжелика Балабанова, входящая в руководство официальной итальянской социалистической партии, и Коллонтай также должны были быть арестованы, но им удалось пересечь границу и сейчас они находятся в Стокгольме[357].

Лето 1917 года оказывается очень печальным для Анжелики. На нее возложили позорное обвинение в том, что она двойной агент на службе у немцев, разносятся сплетни, что она любовница Ленина. Самые жестокие удары ей наносят в газете Giornale d’Italia:

Мы до сих пор точно не знаем, какая доля ответственности за скандал, разразившийся в Петрограде, лежит на этой несчастной даме, которая до сих пор представляет наших социал-нейтралистов в России. Но старая пословица гласит: «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты», а сами наши социал-нейтралисты никогда не ставили под сомнение большую близость своего «дорогого товарища» с не менее «дорогим товарищем» Лениным. Более того, госпожа Балабанова всегда хвасталась этой близостью, как и печальными делами, совершенными этими чистейшими сторонниками Интернационала в России[358].

Затем Giornale d’Italia нападает на «продажного» Гримма, который вместе с Балабановой организовал Циммервальдский съезд «под эгидой германской миссии в Берне» и под наблюдением немецкого агента Хоффмана.

В июле та же газета идет дальше и ставит под сомнение личность Балабановой, выпуская интервью г-на де Амбри[359], который представляется как бывший социалист и «искренний интервенционист». Что значит, он является заклятым врагом Анжелики: его свидетельство не представляет особой ценности, практически никакой. Де Амбри рассказывает, что летом 1913 года в Цюрихе он познакомился с женой одного своего друга анархиста-синдикалиста, русской революционеркой. Несколько дней назад она вернулась из Сибири, где находилась в заключении четыре года. За ужином разговор зашел о Балабановой. «Я не знаю Балабанову, – сказала она, – и я не слышала, чтобы женщина с таким именем когда-либо принадлежала к революционному движению в России. Я только удивляюсь, что итальянская социалистическая партия принимает в свои ряды не как рядового члена, а как члена руководства женщину, имя которой неизвестно; неизвестно, откуда она и на какие средства живет». Де Амбри добавляет, что действительно довольно странно, что Балабанова не поехала в Россию, когда началась революция 1905 года, а предпочла остаться в Италии, «читать лекции и… предаваться любовным утехам!». Анжелика не назвала свое настоящее имя, не раскрыла свое происхождение, не рассказала о средствах к существованию даже тогда, когда достопочтенный депутат спросил ее об этом публично на заседании Социалистического интернационала. Она не ответила и «сослалась на солидарность руководства партии». Солидарность была немедленно проявлена секретарем Лаццари: он выступил с письмом протеста в адрес де Амбри; в этом письме он выразил недоумение по поводу «инсинуаций, выдвинутых против женщины, которая так много сделала для святого дела социализма»[360].

Позднее я узнал от Муссолини, что в руководстве, куда была отправлена записка о солидарности, произошла любопытная сцена. Лаццари прочитал письмо и спросил:

– Вы довольны?

– Да, все отлично.

– Тогда, раз уж мы об этом заговорили, может быть, вы хотя бы нам расскажете, кто вы? Ведь, по правде говоря, мы не знаем…

Балабанова слегка опешила, но потом рассмеялась. Я не знаю, не напела ли она романс Лоэнгрина: «Никогда не спрашивай меня, не пытайся узнать, откуда я пришел и как меня зовут»[361].

Де Амбри высказывает подозрение, что Балабанова – немецкий агент, внедренный под чужим именем в ИСП, и Центральное бюро расследований Министерства внутренних дел подтверждает эту гипотезу, ссылаясь в том числе на статью в Avanti! защищающую Анжелику[362]. Социалистическая газета напоминает: «Сотни, тысячи русских беженцев меняли свои имена. И вот ирония судьбы! Тот самый обвинитель годами называл себя аристократическим именем “де Амбрис”, а он был всего лишь пошлым де Амбри, ворона в перьях павлина!»[363]

Все в том же июле 1917 года на Анжелику обрушивается еще одна серьезная неприятность: Турати обвиняет ее в том, что она говорит и действует в

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105