уже почти поверила, что всемогущая. Какая пощечина от действительности!
Девушка сжала пальцы, обнимая монету и пряча ее в карман все еще мокрых джинсов.
Глава 22
Возможно, все произошедшие события никогда не случались, и вполне вероятно, что время промчалось, словно скоростной поезд, оставив лишь безжалостный ветер и свист в ушах, а всего остального словно бы никогда и не случалось.
Рия стояла в своей маленькой комнате и рассматривала расстеленную на полу циновку, светлые стены, кучи записок и бумаг на столе. Она подошла к своему рабочему месту и стала медленно вкладывать записки в папку, понимая, что следует забрать с собой все, как будто она никогда не жила в этом монастыре и не встречала рассветы в этой комнате. Почти собранный чемодан валялся в углу, напоминая своей расстегнутой молнией, что еще не всё упаковано.
За окном послышался детский смех, и девушка подбежала ближе, с интересом рассматривая, что же происходит во дворе. Вдали мелькала белая тивара маленькой девочки, она бежала по дороге, то и дело подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, и повторяла: «Рия, Рия, Ри». Девочка приближалась, и Рия тотчас узнала малышку Денг, которая приклеилась к Рией с самого первого её дня в монастыре. Крошка подбежала прямо под окно комнаты и, задрав голову, произнесла:
– Рия, привет.
– Привет, Денг, – улыбнулась Рия, свесившись через подоконник и глядя сверху вниз на девочку.
– Суван попросил тебя прийти.
– Сейчас?
– Да, прямо сейчас, – радостно подтвердила девочка, моргая длиннющими ресницами.
Пахло прощанием, и Рие это не нравилось. Она еще раз осмотрела комнату, взглянула на раскрывший рот чемодан и, решив оставить последний полежать еще немного в углу, схватила сумку и вышла на улицу.
– Я проведу тебя, Рия, – скорее попросила, чем предложила Денг, ожидающая снаружи.
– Отлично, тогда пойдем.
И стоило Рие лишь закончить это предложение, как девочка поскакала вперед по знакомой тропинке. Той самой, по которой Рие приходилось ходить каждый день на уроки к мальчишкам, а затем вновь возвращаться в свою комнату. Та самая дорога, проходя которую, удавалось хоть немного подумать и остаться с собой наедине. Дорога, соединявшая женскую и мужскую половины в нечто большое и целое, называвшееся «её монастырем». Она именно так о нем и думала, и только так и говорила: «Мой. Мой монастырь».
Рия подошла к огромным воротам, которые миновала Денг, и вошла во двор. Мысленно поприветствовала охранявшие храм статуи драконов, прошла мимо журчащих фонтанчиков с игривыми рыбками и еще раз подумала о волшебстве цветков Лотоса. А затем она вдруг остановилась, словно перед ней вырос огромный знак «Стоп». Перед ними стояла небольшая деревянная статуя девушки. Рия видела ее тысячи раз, но лишь сегодня смогла оценить, с какой невероятной любовью она выполнена: тонкое женское лицо с нежностью глядело в ладони. Когда Рия увидела скульптуру впервые, ей показалось, что статуя держит лотос в раскрытых ладонях, предлагая его каждому, но нет, теперь-то она точно видела, что девушка держала ладони полузакрытыми, бережно охраняя хрупкий цветок.
Рия присела перед статуей Каравек, насыпала лепестков к её ногам из стоящей рядом плоской бамбуковой тарелки, осторожно поправила цветы, зажгла благовония, затем бережно достала из сумки маленькую стеклянную бутылку Фанты и поставила рядом с другими подношениями.
– Нам нужно идти, Суван ждет, – напомнила маленькая Денг. Рия поблагодарила девочку и последовала за ней. Все вокруг выглядело хорошо знакомым – испробованным, исхоженным, увиденным. Все прекрасные здания, колокол, созывающий всех на завтрак, каменные тропы и мягкая зеленая трава.
– Что ж, мы пришли, – догадалась Рия, так как девочка остановилась и больше никуда не шла.
– Потом мы будем ждать тебя на большая площадь, – сказала Денг и резво побежала туда, где слышался неразборчивый гул храмовых детей.
«Ну, здравствуй», – прошептала Рия, глядя на белое здание с красной черепичной крышей, окруженное прекрасными колоннами.
Денг привела её к Боту. Рия, зная все правила, тут же сняла обувь, оставив её в стороне, и вошла. Она прошла по короткой галерее к залу, где её уже ждали сидевший в центре Суван и затаившийся в углу Тассна. Старший монах показал жестом, что Рия может присесть напротив него. Девушка поприветствовала обоих монахов, поклонилась статуе Будды и присела напротив Сувана.
– Ты прошла нелегкий путь, Рия, – начал Суван. – И мы бесконечно рады, что смогли познакомиться с тобой.
Маленький комок стоял в горле, скатываясь все ниже и ниже, прямо под ребра.
– Я тоже очень счастлива, что познакомилась с вами, – призналась девушка.
– Мы очень долго хранили то, что принадлежит именно тебе, – и Суван загадочно посмотрел на сидящего позади Рии Тассна.
Рия ничего не спрашивала, и совершенно не догадывалась, о чем говорил Суван. Она ничего не теряла и не отдавала на хранение. Все, что она привезла с собой, умещалось в маленьком чемодане, который ждал её в углу храмовой комнаты.
Суван также ничего не говорил. Он сунул руку в складку своей кирпично-оранжевой тивары и вынул платок. Ритуал передачи был хорошо знаком Рие: монах стелил платок, располагая предмет сверху, девушка забирала предмет, монах – свой платок. Яснее некуда.
Квадратный кусок ткани лег на пол, Суван разгладил складки руками и вновь нырнул рукой во внутренний карман своей тивары. Рия выжидающе смотрела на старшего монаха, сложив руки на коленях, не подозревая, что же он хочет ей отдать. И совершенно неожиданно Суван потянулся одной рукой, прикоснувшись к руке Рии, перевернув её кисть ладонью вверх. Рия в изумлении раскрыла рот, уставившись на монаха. Суван спокойно накрыл ладонь девушки своей рукой, в которой он прятал какой-то предмет. Лишь мгновение пальцы Сувана касались её запястья, и она смотрела в его темно-карие глаза ровно секунду. Затем таец сомкнул пальцы девушки, убрал свои руки и вновь сел так, словно ничего не произошло.
Рия держала небольшой предмет в сомкнутом кулаке, воровато осматриваясь по сторонам. Обернувшись назад, она нашла глазами Тассна, словно спрашивая взглядом: «Ты тоже это видел?»
Но Тассна, как всегда, невозмутимо и безмолвно улыбался в ответ.
– Он ведь не расскажет ничего? – шепотом спросила Рия у Сувана, переживая, что это краткое прикосновение может каким-то образом навредить старшему монаху. – Я же знаю, что он приставлен к тебе, чтоб следить за тобой.
– Он не расскажет, Рия. Тассна – немой.
– Немой?! – произнесла девушка, не веря своим ушам.
Тассна тихо смеялся в углу, явно довольный произведенным эффектом. Он смотрел на девушку добродушным взглядом, который говорил так много, как не смогли бы описать самые великие и талантливые писатели. Такого удивительно понятного и гармоничного в своем молчании человека Рие не приходилось встречать. Тассна, не произнося ни слова, говорил вместе с тобой, смеялся с тобой, сопереживал и, возможно, был самым понимающим человеком, которого Рия встретила в Таиланде.
«Глубину моря можно измерить, но душа человека бездонна», – думала Рия, глядя на смеющегося монаха.
– Десять языков не стоят одного глаза, а десять глаз – руки, способной пощупать. Не будешь смотреть, что там? – спросил монах, показывая на сжатый кулак девушки.
Рия раскрыла пальцы и поднесла руку ближе: на ее ладони лежал камень. Совершенно прозрачный, бесцветный камень.
– Почему ты решил, что он мой?
– Потому что много лет назад нам его подбросили вместе с запиской, которая гласила, что однажды придет девушка с лицом лани и сердцем тигра и наполнит этот камень.
Рия поблагодарила Сувана и положила странный кристалл себе в карман, не зная, что еще сказать. Все слова застряли в горле, виделись ей неподходящими и толкались, решая, какому из них вылететь первым. К счастью, позади послышались шаги, и в комнату осторожно заглянула Нари.
– Все ждут вас на площади, – сказала она и предложила покинуть Бот.
Мужчины-монахи вышли из здания первыми, за ними последовала Нари, понимая, что следует оставить Рие немного времени попрощаться. Девушка вышла на крыльцо и остановилась среди семи колонн. Прежде она чувствовала,
