можем загладить свою вину? — лис словно выталкивал из себя слова.
— Ты сам вошёл в наш союз домов. И когда понадобились все силы, что бы отбросить кочевников, ты нас предал. Ещё можно было решить дело миром, но ты попытался убить меня. Дом Лиса мне больше не нужен.
— Властитель не позволит тебе! Кон-ог уходит из наших земель!
Интересная новость. Но это всё потом.
— Мой флот разгромил флот Кон-ог и предал огню его прибрежные районы. Ты думаешь, что Западный Властитель будет ссориться со мной из-за тебя?
— Я отдам тебе часть земель Дома. Со всеми людьми и поселениями.
Интересное предложение. Земли Дома Лисы глубоко вдаются в наши земли союза. Неплохо было бы решить эту проблему без войны.
— Половину твоих земель. И всё оружие, и доспехи ополчения.
— Их оружие и доспехи принадлежат мне!
Это ещё лучше. Значит ополчение отдаст всё это без сожаления.
— Я могу взять всё прямо сейчас. И твою жизнь тоже. Кстати, рад, что по поводу земель у тебя возражений не нашлось.
Рыжий наклонив голову крепко задумался. Скорее всего искал выход. Мне даже стало интересно — я его не видел. Наконец он поднял голову.
— У меня есть дочь…
— Зачем мне нужна дочь Владетеля, чей Дом я и так могу взять себе?
Лис всё понял. Я не торговался, я приказывал.
— И как же мы будем делить земли?
— По реке, которая течёт из земель коня через твои земли к Океану.
— Я должен известить об этом моих людей.
— В своё время. А пока ты побудешь гостем на моих землях.
Ополчение разоружилось без проблем. Отдавшим оружие и доспехи я разрешил уйти. Попутно им так красиво рассказывали о разделе Дома Лиса, о том, что я прощаю все долги своим новым людям, о снижении налогов, новом списке законов, что кое-кто даже спрашивал, можно ли им не переходить реку и остаться жить в Доме Летучей Рыбы. Более-менее приличное оружие готовилось к вывозу в бывшие земли кабана. Остальное я отдал жабам и змеям и отпустил их по домам. С ними ушли ополченцы из новых западных земель. Сразу стало проще. У лиса остались только две с половиной тысячи его армии. У меня четыре тысячи пехоты и семь конницы. Вернее, конницы было пять тысяч, ибо две сопровождали моих чиновников по всем селениям уже моих земель. Мои люди сообщали всем встречным, что теперь они живут в Доме Летучей Рыбы.
За месяц все кто хотел присягнули мне или ушли за реку. Кхане и её людям я выделил треть этих земель. Моим наместником стал присланный Аки человек. За это время я узнал, что Кон-ог запросил мира. Мак-ра заявил, что либо список будет договором трёх государств, либо он продолжит воевать. И подписал его за меня. Такую возможность предусмотрел Ирта в «Списке законов внешней политики». Наконец, я разрешил Лису уйти, после чего отправился домой и сам. Но перед этим провёл ночь в походном шатре Кханы. Государственные интересы превыше всего. Наутро, обогнав войско я поспешил домой. С собой, для скорости, я взял только охрану. Скакали мы по моим землям, по новой отличной дороге. Задержался я только для разговора с Куни-ра. Он уже вёл дорогу по бывшим землям кабана.
— Идея с островитянами была великолепна! — рассказывал мой главный строитель, — многие вообще возвращаться не хотят!
— Оставляй только тех, кто захочет продолжить строить дорогу, но уже за деньги. Остальных домой!
— Всё по твоему слову!
— И готовься где-то через год оставить строительство дорог. Тебя ждёт строительство порта в лазурной бухте. Порта и города. Если, конечно, нам ничего не помешает.
Лицо Куни-ра осветилось улыбкой. Вот ведь любит человек строить!
Дальше двигались без приключений. В Руту мы въехали к концу дня и я сразу отправился мыться. Сразу, как только обнял Лили и Стани, выслушал отчёт Бака, что все, кто с ним шёл добрались до нашего Дома, а казна до казначея, увидел искреннюю радость Аки, моментально начавшего перекладывать на меня бразды правления, решил пару неотложных дел, назначил на следующий день совет, не глядя утвердил новую пьесу для театра подруги Рома и приказал всем от меня отстать. Я дома.
Глава 28
Совет все результаты войны одобрил. Мы отбили кочевников, захватили половину земель Дома Лиса, приобрели четыре тысячи всадников. Сплотили союз Домов.
— И захватили много чего ценного! — не выдержал казначей.
— Царство становится большим, нужны дороги, — сказал Томи.
Все посмотрели на него.
— Всё-таки царство? — спросил Ирта.
— Союз Домов ненадёжен.
— Я обещал не трогать пять союзных домов. И нарушать слово не буду.
— Пусть примут наши списки законов, — начал рассуждать Ирта, — Затем построим дороги до их столиц, введём единую монету и право свободного перехода из Дома в Дом. Задача не на один год, но сейчас нам их земли не нужны.
— Хорошо, — махнул я рукой, — с этим решили. Я ещё не слышал слов Мак-ра. Наверное опять невесту мне привёз?
— Нет, Рапи, не в этот раз.
— Даже не шути на эту тему.
— Понял. Флот у Кон-ог не был готов к нашему появлению. Четыре корабля мы захватили, остальные сожгли. Ну и на побережье напугали всех как следует. Когда мне сообщили о мире, я сделал всё так, как меня учил Ирта. Потом вернулся на базу. Три корабля отправил в Порт, им нужна серьёзная починка. Деньги сдал казначею. Вот, вроде и всё.
— Теперь я понял, почему моряков называют лучшими рассказчиками! — очень серьёзно сказал Бак, — Потому что от их рассказов никто не устаёт. Просто не успевают!
— Потом доругаетесь! — остановил всех Томи, — Мне ещё надо кое-что вам сказать.
Томи так редко что-то предлагал сам, что все насторожились.
— В последнее время я всё чаще слышу от своих жрецов, что люди вдыхают дым тлеющего снадобья, сделанного из жёлтой лианы. Его называют «жёлтым счастьем».
— Что это такое? — вмешался я, — К нему люди привыкают, не могут без него жить, готовы продать за него в рабство своих близких, перестают быть похожими на самих себя, а потом умирают?
— Не совсем так, но похоже.
— У нас в гвардии его вдыхали несколько человек, — припомнил Бак, — но их потом выгнали. Они стали слабее.
— Нет закона, который бы запрещал продавать порошок из жёлтой лианы, — пожал плечами Ирта.
— На моих кораблях этим заниматься негде да и некогда, — улыбнулся Мак-ра.
— А в армии за такое положена хорошая порка! — поддержал его воевода.
— Что беспокоит тебя, Томи? — не дал я вовлечь себя в общий трёп.
— Два дня
