ежегодников и мореходных таблиц. Коллектив Ботанического института занимался дешифровкой аэрофотоснимков, на основе которых составлялись военные карты. Оставшиеся в городе сотрудники других институтов Академии наук, находившихся в состоянии консервации, также выполняли ответственные задания. Среди них в первую очередь нужно назвать профессора Л. А.Портенко, а также И. В. Кожанчикова, В. В. Попова (Зоологический институт), М. Ф. Васильева и М. К. Петрову (Физиологический институт) и др.[213]
Большую оборонную работу вел Институт метрологии, насчитывавший в этот период в своем составе 20 докторов и кандидатов технических наук. Группа сотрудников Института под руководством К. П. Широкова ремонтировала и проверяла электроизмерительные приборы на кораблях Балтики, воинских частях и предприятиях города. Профессор Л. А. Гликман принял активное участие в создании новых видов броневой стали и в разработке режимов термообработки металла. Благодаря беспрерывной деятельности Института суда Балтики четыре раза в сутки получали сигналы времени, а предприятия и учреждения оборонной промышленности – точное значение эталонов мер и весов[214].
Десятки новых приборов и аппаратов были сконструированы работниками Центрального научно-исследовательского института морского флота, производство которых было налажено в мастерских института. Только в сентябре 1942 г. было создано и изготовлено 30 приборов[215]. В области оптики в Ленинграде успешно работали сотрудники Государственного Оптического института член-корреспондент АН СССР Т. П. Кравец, доктор технических наук Н. Г. Болдырев, С. Г. Богданов, Д. Н. Лазарев и др.[216]
Активно развернулось производство оборонной продукции в лабораториях и мастерских, которые остались в Ленинграде после эвакуации вузов. Ученые научились совмещать профессии, выполняли все черновые работы, становились непосредственными исполнителями своих замыслов. Из-за недостатка топлива и длительных перебоев в подаче электроэнергии по-прежнему приходилось часто переключаться на ручной труд. Но фронт получал боеприпасы и вооружение. Когда лаборатория Горного института, выпускавшая взрывчатку, была уничтожена прямым попаданием, сотрудники решили восстановить ее своими силами. В первую очередь необходимо было решить проблему обеспечения энергией. Из лабораторных приборов ученые смонтировали свою блок-станцию. За городом, в Кавголово, удалось отыскать старый двигатель. Чтобы его привести в институт, пришлось по частям собрать автомашину. Двигатель, которому в другое время самое подходящее место было бы на свалке, был отремонтирован, и в августе 1942 г. выпуск боеприпасов для фронта возобновился. В этом большая заслуга руководителя лаборатории горного инженера А. С. Лятковского, погибшего на боевом посту во время одного из артиллерийских обстрелов[217].
Летом 1942 г. усилиями оставшихся в Ленинграде научных сотрудников при Электротехническом институте им. В. И. Ульянова (Ленина) было организовано Бюро научно-исследовательских работ судостроительной промышленности, которое под руководством профессора
С. А. Ринкевича выполнило ряд важных исследований, а также проделало большую работу по переоборудованию электрической части судового управления и ремонту поврежденных кораблей[218].
В восьми лабораториях и производственных мастерских Политехнического института, которые по решению городского комитета партии были приравнены к действующим предприятиям[219], велись изыскания новых сплавов металлов, изготовлялась военная продукция. Лаборатория радиофизики выпускала неоновые газосветные лампы для аэродромов. Всеми работами в Политехническом институте руководила небольшая группа научных сотрудников, в которую входили 4 профессора, 9 доцентов и 8 ассистентов[220].
Ленинградские работники науки и техники помогли городу снова обрести голос на всю страну. С начала блокады Ленинград остался с одной радиовещательной станцией, обеспечивавшей прием лишь в Ленинградской области, а на страну передачи делались в записи.
С начала августа 1942 г. специальный радиопередатчик стал дважды в день транслировать для ленинградцев московскую программу радиовещания. Но еще до этого важного в жизни осажденного города факта 30 июня 1942 г. Военный Совет Ленинградского фронта принял решение о строительстве новой, более мощной радиовещательной станции. Местом для будущей станции стал буддийский храм в Старой Деревне. 28 августа 1942 г. новая радиостанция, антенна которой была подвешена к аэростату, вступила в строй, и голос Ленинграда можно было теперь слушать в пределах одной тысячи километров днем и двух тысяч – ночью[221].
9 августа 1942 года в Ленинграде прозвучала в первый раз Седьмая (Ленинградская) симфония Д. Д. Шостаковича, которая, как известно, впервые была исполнена в Куйбышеве 5 марта 1942 г. Ее создание было воспринято во многих странах как событие мирового масштаба, а ее исполнение в осажденном городе получило огромный резонанс во всем мире. Неудивительно поэтому, что ее исполнению в условиях блокады Ленинграда посвящены документальные и художественные фильмы, многочисленные работы музыковедов и историков[222]. Мы знаем теперь об истории доставки партитуры с Большой Земли транспортным самолетом, об участии в исполнении симфонии музыкантов, специально отозванных для этого из воинских частей. Собраны и хранятся как музейные реликвии фотографии участников этого исполнения, их музыкальные инструменты и личные вещи, билеты в Большой зал Ленинградской филармонии. Что же касается премьерной афиши, извещавшей о первом исполнении симфонии, то в течение многих лет считалось, что ее не было, и к этому мнению склонялись даже те, кто имел отношение к первому исполнению. Но все ошибались: афиша первого исполнения «Ленинградской» симфонии в городе-фронте существует, она хранится в коллекции печатных материалов «Ленинград в Великой Отечественной войне», которую создали работники Публичной библиотеки под руководством В. А. Каратыгиной в годы блокады, обходя и находя печатные материалы в типографиях, издательствах, театрах, филармонии и других концертных организациях[223]. Заслуга обнаружения этой афиши в коллекции печатных материалов «Ленинград в Великой Отечественной войне» принадлежит известному музыковеду А. Н. Крюкову, который и открыл общественности в 1975 г. ее существование. «Но вот он лежит передо мной – скромный лист бумаги, – писал А. Н. Крюков. – Черной краской по желтому фону напечатано: “Управление по делам искусств Исполкома Ленгорсовета и Ленинградский комитет по радиовещанию. Большой зал Филармонии. Воскресенье. 9 августа 1942 года. Концерт симфонического оркестра. Дирижер К. И. Элиасберг. Шостакович. Седьмая симфония (в первый раз)”»[224].
Отвечая на вопрос о том, почему афиша первого исполнения Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича оказалась в коллекции Публичной библиотеки в единственном экземпляре, можно предполагать, что ответственные за проведение этого концерта, имея в виду, что на премьере намеревались присутствовать партийные, советские и военные руководители[225], решили задержать распространение этой афиши. Показательно, что председатель Радиокомитета в одном из официальных документов назвал первое исполнение Седьмой симфонии Д.Д. Шостаковича в Ленинграде «правительственным просмотром»[226]. Неудивительно также, что во время этого исполнения вражеская артиллерия была вынуждена молчать, хотя площадь Искусств, где находилась Филармония, подвергалась обстрелу довольно часто. «Симфония исполнялась под грохот стрельбы нашей артиллерии, – вспоминал командир артиллерийского контрбатарейного корпуса Н.Н. Жданов. – Если в Филармонии взял дирижерскую палочку Карл Элиасберг, то на огневых позициях на окраине города,
