И все-таки что-то в этом всегда его отвращало. Он был по натуре приверженцем правил, а не хаоса. Закон — садовник, без которого люди не способны вести себя по-людски. А за оградой сада — безжалостное, клыкастое и зубастое. «За оградой» находились, в частности, Зигмунд и Вейль, с их оскаленными улыбками, их вооруженным до зубов спецназом, как символ всего этого — фотография Томаса Джинна. И еще одна фотография…
Самолет поднялся в воздух и лег на крыло, огибая прибрежные горы, отделяющие от моря пустынную часть материка. Именно они приняли на себя наибольшее количество осадков пепла. «Будем в Кубелике через час», — сказал Вейль. Брайан однажды проезжал через Могилу Кубелика — во время ознакомительной поездки по континенту, когда прибыл сюда из Штатов. В этом богом забытом городишке не было ничего, кроме глинобитных домиков и бензоколонок, обслуживающих трафик к нефтеносным пескам Руб-эль-Хали и обратно, через перевал Мади к восточному побережью. По словам Вейля, там, в пустынных предгорьях к северо-западу от Кубелика, обосновалась коммуна каких-то эксцентричных чудаков. Или же нелегалов-Четвертых — судя по тому, что на снимках с воздуха, сделанных несколько часов назад, был виден маленький самолет Турка Файндли, приземлившийся недалеко от коммуны.
Теперь предстояли захват и зачистка поселка. «Обойдется ли без насилия?» — думал Брайан. Ему хотелось верить что весь этот арсенал оружия в руках спецназовцев — всего лишь маскарад для устрашения. Как известно, Четвертые не агрессивны. Курс, продлевающий жизнь, одновременно прививает иммунитет к проявлениям жестокости. Кровопролитие ни к чему. А если оно и будет, Лизу это никак не должно затронуть, Он проследит за этим. По крайней мере мысленно он был готов к подвигам.
* * *
Все произошло очень быстро.
Длины и ширины полосы в Кубелике едва хватало для посадки самолета такого размера. Как только он затормозил в конце разбитого бетонного полотна, грузовой люк распахнулся, спецназовцы организованно выскочили и построились. В красноватых лучах утреннего солнца их дожидалось несколько небольших внедорожников. Эти машины с открытым верхом на местном жаргоне назывались «петухами» из-за того, что их передвижение по пересеченному рельефу пустыни напоминало прыжки птицы, не умеющей летать. Зигмунд, Вейль и Брайан сели в одну из них. Зигмунд крутанул руль, и они понеслись вслед за конвоем.
Это была далеко не самая приятная поездка в жизни Брайана. Даже в столь ранний час духота и зной казались нестерпимыми. В Кубелике Брайан только и успел увидеть что гараж, заправку со свалкой ржавых запчастей, остов грузовика, лежавшего на гальке, словно скелет какого-то допотопного ящера. Вскоре они свернули с основной дороги и понеслись с грохотом по скальной тропе, идущей параллельно линии гор.
Прошло уже не меньше часа. Молчание нарушали только хриплые крики Зигмунда, пытающегося с кем-то связаться по рации. Переговоры (насколько Брайан мог их разобрать) состояли из непонятных позывных и команд. Наконец конвой перевалил за холм с крошечным ручейком — и коммуна Четвертых оказалась вдруг прямо перед и ими. Машины группы захвата рванулись вниз, взметая столбы пыли, но Вейль вдруг резко дернулся и заглушил мотор. Наступила тишина, — относительная, конечно, но у Брайана от нее зазвенело в ушах.
Зигмунд снова принялся пронзительно кричать — сперва в рацию, а потом Вейлю. Что-то вроде «Отставить!» и «Обратно!».
— Они ушли отсюда, — сказал Вейль Брайану. — Видите следы? Штук двадцать машин, не меньше.
— Но вы же можете по крайней мере осмотреть местность?
— Если только сумеем обезвредить все, что они после себя оставили. В таких случаях они…
Его слова прервала яркая вспышка внизу.
Брайан смотрел на поселок Четвертых: секунду назад там стояли четыре дома с двориком посередине — теперь на этом месте было только разрастающееся облако пыли и дыма.
— Черт! — только и успел сказать Вейль. Взрывная волна настигла их секундой позже. Брайану показалось, что от грохота у него сейчас разорвутся легкие и треснут ребра. Он крепко зажмурился. Но вторая ударная волна лишь огрела его своим горячим крылом и пронеслась мимо.
Поселок исчез. Брайан твердил себе: «Лизы там не было. Там никого не могло быть».
— …они минируют… — договорил Вейль.
— Что?!
Минируют, чтобы нам не достались их реакторы и образцы. Мы опоздали.
Лицо Вейля было бледным от пыли, поднятой взрывом. Группа захвата поспешно возвращалась назад.
— А Лиза?..
— Остается только предположить, что она ушла вместе со всеми.
— Куда?..
Они не стали бы уезжать все скопом. Посмотрите на следы. Все разъехались в разных направлениях. Часть машин мы, конечно, перехватим. Если повезет, то возьмем Лизу и прочих главных игроков. Если бы знать раньше, можно было бы послать беспилотники. Но у нас не было времени, да и все беспилотники сейчас на Дальнем Западе из-за этих чертовых поломанных нефтяных вышек.
Зигмунд все еще рычал в свою рацию. Потом он выключил ее и сказал Вейлю:
— Самолета нет.
Видимо, он имел в виду самолет Турка Файндли. Самолета нет. Они улетели. Брайан не знал, радоваться ему или огорчаться.
— По крайней мере самолет мы выследить сможем, сказал Вейль.
А с ним и Лизу.
Брайан оглянулся на руины поселка. Из недр пустыни, развороченных взрывом, валил черный дым, повсюду вспыхивали и гасли язычки огня. От кирпичных и глинобитных домиков, только что стоявших на этом месте, не осталось ничего.
* * *
Заночевали они в Кубелике, в мотеле с черепичной крышей. Зигмунд, Вейль и Брайан заняли один номер с двумя кроватями и железной койкой. Брайану, естествен но, досталась койка.
Большую часть дня он провел, слушая, как Зигмунд звонит и отвечает на звонки. В разговорах все время упоминался Исполнительный Комитет.
Ночью, не в силах заснуть на своей койке и замерзая, несмотря на древний дребезжащий обогреватель, Брайан наконец задумался: а знают ли они о последнем звонке Лизы?
Записывались ли его разговоры? Номер, с которого звонила Лиза, был ему незнаком. Скорее всего — пользованный мобильник с небольшой суммой на анонимном счету, гак что засечь ее они не могли. Да и в самом разговоре не было практически ничего, что можно вменить ему в вину. Не считая того факта, что Брайан о нем не доложил. Что бросало тень на его лояльность и дискредитировало его как сотрудника УГБ.
Ему хотелось осерчать на Лизу. За ее бессмысленное впутывание во всю эту историю, за навязчивое желание во что бы то ни стало раскопать правду об отце, словно это какая-то тема для мемуаров… Но он понимал, что сердит не на нее, а на себя. На то, что у него с ней ничего не вышло.
* * *
Сообщения о ходе облавы на беглецов стали приходить еще до рассвета. Зигмунд орал в трубку, а Брайан поспешно одевался.
