в город, бушевала там, одичав. Они подстрелили ее.
— Бушевала? — матушка Улла охнула. — Я еще не слышала о таком беспечном оборотне. Бабуля явно послала ее туда. Хотела, чтобы ее подстрелили.
Желчь подступила к горлу. Я сам догадывался, что так было. За двадцать лет моего рабства я ни разу не выходил из Шепчущего леса. Бабуля не любила показывать своих существ.
— Прошу, — сказал я, — вы можете ей помочь?
Губы матушки Уллы сдвинулись в одну сторону, в другую, видимый глаз мерцал, пока она разглядывала существо, каким стала Бриэль.
— Бабуля сковала ее приказом, да? Я редко видела, чтобы бабуля Доррел ошибалась, но тут она ошиблась. Магия приказа — хитрая штука, но наложить такое на родню? Это глупо! Конечно, девочка взбунтовалась. А это! — она подняла ладонь с посоха и указала на измеренное тело Бриэль. — Такое проклятие поверх магии приказа — это слишком. Если бабуля не сломала часть своих заклятий по пути, она точно их повредила.
— Что это значит? — я не знал, надеяться, злиться или бояться. — Вы можете ей помочь или нет?
— Не знаю. Но попробую. Обычно не стала бы, но в этом случае… — ведьма задумчиво посасывала зуб, а потом кивнула. — Опусти ее осторожно на землю. Я что-то придумаю.
Я послушался, опустил Бриэль так близко к границе, как я осмелился. Даже так от близости шерсть встала дыбом. Я надеялся, что это не усилило боль Бриэль. Я поправил ее тело, чтобы на раны ничего не давило. Мои неловкие повязки из листьев и лоз развалились, но я не ощущал свежей крови. Это уже было хорошим знаком.
Матушка Улла бормотала, рыла концом посоха в земле. Я плохо разбирался в магии, но ощущал напряжение в воздухе, так что магия шевелилась. Ведьма рисовала руны на земле?
Наконец, матушка Улла закончила заклинание. Она села на корточки со стоном, ее спина и колени громко щелкнули. Но когда она оказалась у земли, она опустила посох, и наконечник, похожий на сплетенные корни, указывал на границу Элораты. К моему удивлению, корни стали расти из конца посоха. Зеленое сияние окружило их, я не видел, но чуял это. Резкий запах, но довольно приятный.
Корни тянулись все дальше, забрались за линию границы в округ бабули. Там они стали разделяться, как ветки, обвили Бриэль с головы до пят. Я зарычал, но не дал себе броситься, хоть и хотел. Я пришел к матушке Улле за помощью, так что не стоило мешать.
Корни медленно потянули Бриэль к границе. Я нервничал, шерсть встала дыбом. Она выживет? Или проклятие Элораты убьет ее за попытку сбежать?
Миг сопротивления… я ощутил, как магия Элораты отбивалась. Матушка Улла охнула и что-то проворчала, царапая землю рядом с посохом одной рукой. Еще руна, еще вспышка магии. Сопротивление пропало. Корни забрали Бриэль за границу, туда, где сидела на корточках ведьма.
Матушка Улла прижала палец к пульсу Бриэль.
— Она в порядке? — спросил я, склоняясь ближе. — Она жива?
— Да, еще дышит, — матушка Улла взглянула на меня. — Потерял сердце из-за этой глупой девицы, да? Тело не может тебя винить, хоть ты и зверь. Подобное тянется к подобному.
Пока я пытался понять, оскорбили ли меня, матушка Улла поднялась на ноги и взяла посох. Я в шоке смотрел, как она подняла Бриэль с ним — девушка висела в воздухе над головой ведьмы в сети корней, словно странный зонт.
— Прости, тебя забрать не могу, — матушка Улла оглянулась на меня. — Проклятие, наложенное на тебя бабулей… плохое. Такое я не могу снять. Но его можно снять, ты знал?
— Да, — ответил я.
— Но смелости на это не хватило?
Я медленно покачал головой.
— Я лучше умру.
Матушка Улла рассмеялась.
— Кто бы удивился! Ты звучишь как эта девица.
— Что с ней будет? — спросил я, робко шагнул к границе. Я пытался увидеть лицо Бриэль за сплетением корней, но они густо опутали ее. — Вы можете ей помочь?
— Думаю, да. А потом я попробую уговорить ее быть подальше от ее бабушки. Что-то мне говорит, что ей не понравятся мои слова, — ведьма приподняла кустистую бровь, посмотрев на меня. — Что-то мне говорит, что она побежит сюда, как только сможет.
— Не пускайте ее.
— Вряд ли я смогу такое решать, — она пожала плечами. — Но я постараюсь. Иди, волчонок! Ты сделал, что мог, для нее. Я сделаю теперь, что смогу.
Она отвернулась от границы и пошла в темный лес, опираясь на посох. Ее посох все еще источал запах сияющей магии, удерживал Бриэль в сплетении корней над головой ведьмы. Я ничего страннее еще не видел.
Я смотрел, пока они не пропали в зарослях. А потом стоял еще немного, глубоко дышал, впитывая запах Бриэль.
Она пропала.
Пропала.
Если боги помогут, она не вернется.
Я оскалился и отвернулся от границы. А потом вскинул голову, завыл луне над головой и убежал в лес.
27
Бриэль
Плечо болело. Снова.
Боги, теперь и бедро болело! Я могла побыть целой хотя бы неделю?
Я не хотела открывать глаза. Несмотря на боль в плече и бедре, я лежала относительно удобно. Удобнее, чем было долгое время. Тепло, но не жарко. И что-то пушистое.
Пушистое…
Я резко вдохнула. Воспоминания возвращались медленно, потом чуть быстрее и сильнее. Воспоминания, как я рвала вола, горячая кровь брызгала в лицо. Мужчины с оружием окружили меня. Большой серый и ужасный монстр сбил меня на землю.
Не монстр.
Дир.
— О! — звук сорвался с губ. Сознание вернулось, но я все еще не открыла глаза. Я лежала, ощущая боль в ранах и от воспоминаний.
Дир. Я билась с Диром.
Я должна была убить его. Снова. Но это не сработало. Как-то чудом… принуждение разбилось.
Я слабо улыбнулась. И поняла, что могла улыбаться. У меня был человеческий рот. Я снова была человеком? Те воспоминания монстра были кошмарным сном?
— Я знаю, что ты не спишь, девица, — сказал старый голос. — Хватит притворяться. Открывай глаза.
Я знала этот голос. Дрожа, я приоткрыла глаз и увидела лицо, похожее на сморщенное яблоко, улыбающееся мне тремя белыми зубами.
— Матушка Улла? — простонала я.
— Вот. Выпей это.
Мою голову подняли и придерживали, что-то прижали к моим губам. Я могла бороться, но сил не было. Вместо этого я сдалась и выпила горький и крепкий настой. Я чуть не подавилась, но было что-то успокаивающее в нем. И я сделала глоток,
