Соран стиснул зубы и расправил плечи.
— Мне жаль, мисс Бек, — мрачно сказал он. — Это единственный способ.
Она поежилась, и, когда он попытался повернуть ее за плечо, она сопротивлялась. Ее губы беззвучно произнесли «нет». Он давил, и ее решимость рассыпалась. Даже в отчасти зачарованном состоянии она должна была понимать, что единорог влиял на нее. Она отвернулась от зверя в клетке, Соран подтолкнул ее, и она отошла на несколько шагов. Она подавила всхлип, обвила себя руками, склонила голову и зажмурилась.
Соран повернулся к ловушке, опасная магия гудела внутри. Единорог знал, что был побежден. Соран ощущал отчаяние, смешанное с гневом, из-за нитей чар. Единорог не будет умирать тихо.
— Давай, — Соран шагнул ближе, готовя меч. — Ты знаешь, что хочешь напасть на меня, — он оскалился. — Вырви мое сердце из тела. Давай!
Еще шаг, и он оказался на линии заклинания. Единорог бросился.
Он не видел, как он опустил рог, как напряглись сильные мышцы его крупа, как раздувались его ноздри. Но он ощущал все это и больше, магия обрушивалась на него. Он сжимал меч-заклинание крепко, заставил себя выждать на миг дольше, чем хотел, а потом взмахнул мечом с силой.
Конец был не таким жестоким, как ожидал Соран. Его клинок рассек горло единорога, кость, мышцы и сухожилия, отрубил голову единорога от его тела. Свет вспыхнул, меч-заклинание рассеялся в руке Сорана, прутья клетки разбились на кусочки в воздухе, магия вернулась в квинсатру, где ей было место.
Но единорог… он был там один миг, а в другой пропал. Соран стоял неподвижно, пустые ладони сжимали воздух. Он моргнул, покачал головой и моргнул снова. Это точно закончилось? Это могло быть так просто? Может, он обманывал себя, и единорог вырвался из клетки, избежал его удара и готовился пронзить его сзади. Соран развернулся, недоверчиво озирался.
Единорога не было. Девушка рухнула на колени, прижимая ладони к сердцу, и всхлипывала.
— Мисс Бек? — слова гремели в его сдавленном горле. Он поспешил опуститься на колени рядом с ней, помедлил миг, а потом обвил рукой ее плечи и притянул ее к себе. Она повернула лицо к его груди, ее слезы падали на его бороду, промочили его рубаху. Он обвил ее и другой рукой, притянул ближе, пока она плакала. — Мне жаль, — тихо прошептал он, едва понимая, что говорил. — Мне так жаль. Это голос единорога. Он оставляет след на любой душе, которая его слышит. Это пройдет, мисс Бек. Обещаю, это пройдет.
Она покачала головой, будто попыталась говорить. Но слова стали всхлипами, и она могла только прижаться сильнее. Ее руки обвили его шею, и Соран придерживал ее, пока боль от угасающих чар терзала ее душу.
Какой маленькой и хрупкой она была! Но при этом сильной. Такой контраст потрясал.
Соран скривился, странная неуверенность ползла по его конечностям и глубоко в венах. Он резко покачал головой и отодвинул девушку от себя сильнее, чем требовалось, и поднялся на ноги. Ее рыдания утихли, но она не поднимала головы. Она сидела на коленях, волосы ниспадали длинным занавесом, лицо было скрыто в ладонях.
Он отвернулся, не мог терпеть вид. Соран посмотрел на ольху и место, где умер единорог. Что-то мерцало на земле среди почерневшего мха и кривых корней. Желая как-то отвлечься, Соран прошел проверить.
Он опустился на колени и обнаружил рукоять ножика. Смерть единорога была слишком даже для клинка из вирмаера. Яркий металл почернел, и, когда Соран поднял ножик, клинок рассыпался.
Соран сжал окровавленную рукоять. Она была простой, такой ножик могла прятать в рукаве леди высокого класса в Солирии. Как жало осы, скрытое за красивыми крыльями бабочки.
Как смертная девушка получила такое?
Он оглянулся на нее. Невозможная девушка с ее невозможными способностями. Он задумчиво нахмурился. Быстро встав, Соран подошел к ней, еще сидящей на коленях.
— Мисс Бек, — сказал он резче, чем требовалось.
Она подняла тяжелую голову. Слезы и грязь испачкали ее лицо, волосы прилипли к щекам. Но она выглядела так мило, что это рвало его сердце.
Он нахмурился сильнее и протянул рукоять.
— Боюсь, ваше оружие уничтожено. Но оно вам помогло. Хотите сохранить его? Как… напоминание?
Она посмотрела на рукоять без слов. А потом, пожав плечами, она забрала ее и спрятала в потайной карман. Соран оставил пустую ладонь протянутой, и девушка обвила ее пальцами, позволила ему поднять ее на ноги. Но она запуталась в длинной юбку, пошатнулась, сжала его пальцы крепче и упала к нему. Он поспешил отпрянуть, сохраняя расстояние между ними. Ее мерцающие глаза посмотрели на его лицо с вопросом.
— Идемте, — сказал он и отвернулся, скрыл лицо капюшоном. — Давайте уйдем отсюда.
24
В ее сердце была боль. Жуткая боль, словно рог единорога пробил ее грудь, вонзаясь глубже крови и кости.
Она все еще слышала последнюю ноту его песни смерти, последний миг чистой красоты, чистого гнева и чистой печали. Перед тем, как меч-заклинание закончил эту песнь навеки. Она думала, что умрет, рассыпавшись на кусочки. Кто мог жить, услышав, как такая красивая песнь обрывается навсегда?
Разумная часть, подавленная отчаянием, пыталась предупредить ее, что это чары кружили ей голову. Но разум казался жалкой тратой, по сравнению с печалью, сотрясающей ее душу.
Но, пока она шла по острову за высоким магом, первый шок от боли утих. Она смогла сосредоточить разум на широких плечах и затылке в капюшоне. Часть ее ненавидела его за убийство единорога. Часть боялась его из-за силы, которая положила конец такому.
Часть нее хотела, чтобы он остановился, повернулся и обнял ее. Дал ей прижаться головой к его сердцу и оставаться там долго. Она хотела слышать тот низкий голос, утешающий ее, и слова пробирались бы сквозь осколки в ее разуме и затронули ее сердце, заставляя ее понять, что оно не было полностью разбито.
Нилла стиснула зубы до боли в челюсти, с силой отогнала те мысли. Они добрались до тропы на склоне, ведущей к маяку, и кривая башня возвышалась перед ними. Она перевела взгляд со спины мага на маяк, сосредоточилась на нем. Ее ноги были тяжелыми, и хоть расстояние уже не было большим, оно вдруг показалось непреодолимым.
«Еще шаг, — подгоняла она себя, внутренний голос был строгим и непоколебимым. — Еще один шаг. А потом еще…».
Она как-то добралась до двери. Маг широко открыл ее, и Нилла прошла в темную квадратную комнату и рухнула на стул у стола. Ее сердце грохотало, оглушая, и она едва осознавала движения вокруг себя, маг Сильвери развел огонь, наполнил медный чайник, виверна суетилась вокруг ее ног, щебеча и вопя с интересом. Она просто сидела и смотрела в пустоту, думая ни о чем, слушая только о пульсе в висках, и тот ритм идеально совпадал с последними нотами песни единорога.
Холодные пальцы вдруг сжали ее запястье. Она вздрогнула и подняла голову, маг Сильвери стоял перед ней. Он поднял ее ладонь и вложил в нее что-то теплое.
