тётя Марина откусила небольшой кусок бутерброда, — только если бёдра у тебя находятся на уровне коленей.
Было забавно наблюдать за ними. Они явно спорили друг с другом, но в их тоне или словах не было ни капли унижения или надменности.
— Я тогда вышел на учёбу раньше, чем дворники начали чистить снег. Не люблю опаздывать. Темно, никого нет, в соседских окнах только начинает загораться свет, дека-а-абрь.
Машина мама закатила глаза, качая головой:
— Янва-а-арь, — произнесла она с той же интонацией, что была у мужа на слове "декабрь".
Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться.
— Я пытался идти по привычному маршруту. Тогда не было плееров там всяких, наушников, я наслаждался тишиной декабрьского утра. Потом услышал скрип снега и вздохи какие-то. Обернулся, но в темноте не понял ничего. Какой-то силуэт шёл метрах в пяти от меня и как будто подпрыгивал или перескакивал через что-то.
Маша с мамой слушали его так внимательно, словно он в первый раз рассказывает эту историю.
— Я ещё спросонья подумал, что это зверь какой-то, слишком уж шатало Марину. Поэтому попытался ускорить шаг, но снега было так много, что ноги уже устали, да и брюки намокать начали. А зверь как заревёт, будто медведь.
— Уж прямо-таки медведь, — тётя Марина цокнула, округлив глаза, и засмеялась.
— Ладно, медвежонок. Маленький такой, пушистый, — он обнял жену за плечи. — Я снова обернулся, а он на четыре лапы встал, тёмный весь, только с одного бока снег на шерсть налип.
— Ой, Валера, — Машина мама усмехнулась.
— Я решил не рисковать и упал на снег. Мёртвым притворился.
— Сколько вам было лет? — спросила Лиза.
— Восемнадцать, а Марине — пятнадцать.
— Шестнадцать. Это было после январских праздников, значит мне уже исполнилось шестнадцать, — поправила его жена.
— Лежу я, значит, мёртвый, и слышу снег скрипит, и звук такой, будто не идут по нему, а бегут. Уже и про холод забыл, и про брюки мокрые. И упал же ещё под самым фонарём, чтоб точно медведь мимо не пробежал. Нагнал меня зверь, фонарь закрыл собой, а я лежу, сквозь ресницы подглядываю и понимаю, что ноги у медведя тонкие какие-то.
— Если бы на моём месте был настоящий медведь, он бы тебя съел прям там. Ты так дрожал от страха, как будто тебя током ударило.
— Не от страха, а от холода. Я же на снегу лежал, — он театрально поправил несуществующий галстук и добавил, — Марин, ну, что же ты меня выставляешь трусом перед девчонками.
Мы засмеялись.
— Ты живой, спрашивает медведь тоненьким голоском. И тут до меня дошло, что это девчонка из последнего подъезда, просто в шубе! Мы с ней примерно в одно время выходили всегда. Говорю, живой. А она спрашивает, почему я лёг. Ну, не скажу же, что я испугался, приняв её за медведя.
— Я тогда решила, что он не протрезвел после праздников. Потому что меня не убедил его ответ, что он устал идти по снегу и прилёг отдохнуть.
— Я не мог быть пьяным, потому что праздники ещё не начались. Спрашиваю, а ты чего прыгала и охала?
— Я пыталась попадать в его следы, чтобы не промочить ноги сильно. Но у него такой широкий шаг, что пришлось подпрыгивать, из-за чего упала в итоге.
— Я в тот день вернулся домой и уже не пошёл на пары. А на следующее утро опять то же самое повторилось. Только я уже знал, что это Маринка. Дождался её и на руки взял. Так и дошли до остановки.
— И вы с тех пор вместе? — я не могла скрыть своё удивление.
— Нет, — усмехнулся Машин папа, — она же маленькая была. Я её не воспринимал, как девушку. Потом ещё я перевёлся в Москву и уехал.
— Зато я влюбилась в него по уши. Рыдала, когда сказали, что он переезжает. Узнала через его друзей, где и на кого он учится, и стала готовиться к поступлению в тот же вуз.
— Только там она влюбилась в одногруппника своего. И пришлось постараться, чтобы вернуть её внимание.
Но об этом уже в другой раз. Сейчас будем желания загадывать! Держите. — Маша протянула нам ручки и бумажки, а после зажгла маленькие круглые свечки. — Пап, нальёшь нам шампанское?
Мы дождались боя курантов и стали писать свои желания. Я не стала загадывать на Новый год Микаэля, прекрасно осознавая, что новогодние желания не сбываются. Подожгла пустой листочек и бросила в бокал. Проглотив прохладное шампанское, я мысленно попрощалась со всем плохим, что случилось в прошлом году.
Эпилог
В ту новогоднюю ночь мне казалось, что все проблемы решены, потому что в моей жизни появился Микаэль.
Но в жизни так не бывает.
Папа напрочь отказался общаться со мной. Всё, что он хотел сообщить, передавал через маму, которая сопровождала все сообщения слезами и увещеваниями вернуться и не позорить фамилию.
С горем пополам я закончила университет. Мечта получить красный диплом не сбылась, но это меня уже совершенно не волновало, ведь под вопросом стояло замужество. Отец был против Микаэля и настаивал на Оскаре.
Никто не понимал причин. Возможно, это была слепая принципиальность, которой он был подвержен всю жизнь. Мой папа не из тех людей, которые откажутся от своих слов, даже если поймут, что они не правы. «Если я сказал, что будет так, значит, будет так!» — всегда говорил он, а потом ходил месяцами злой, если это «так» оказывалось неверным решением. Но никогда не признавал свою ошибку.
Если бы Сергей Эдуардович не отправил Оскара учиться в Англию, я бы вышла за него замуж. А если бы не вышла, то вернулась домой, и до конца отцовских дней слушала нотации о своей порочности. Потом, когда улеглись бы слухи, меня бы выдали замуж за какого-нибудь безнадёжного парня, который бы во всём потакал моему папе. И, жили бы мы долго и несчастливо.
Но Микаэлю с родителем повезло больше. Сергей Эдуардович развёлся с Кристиной, купил ей с Оскаром жильё в Ноттингеме, оплатил сыну обучение и убедил моего отца отдать меня за своего старшего сына.
Казалось бы, вот и закончились страдания. Но снова нет.
Не для того мама с папой двадцать лет учили меня покорности, чтобы я так легко и без угрызений совести плюнула на всё и упорхнула из гнезда. Прежде я не могла себе даже представить, каково это, когда самые близкие и родные люди, не только не поддерживают, но и пытаются утопить.
После свадьбы мне стали сниться кошмары, настолько ужасные, что
