глаза. — Кровавого!.. Тут только имеется одна неувязка. Философский камень этот — или, точнее говоря, порошок. Этот… хлор… Нет, минутку… — Главврач сосредоточенно поджал губы и, хмурясь, перебирал пальцами в воздухе. — Хлор-а-у-рат серебра. Так, дай бог памяти… Так вот этот самый чертов аурат, по существу, золотом и является.
— То есть как это?
— Да очень просто. Содержание золота в нем может достигать сорока с лишним процентов. Засыпьте такой волшебной пудрой чан с расплавленным свинцом, плюньте туда, скажите заклинание, потом отгоните свинец — фокус готов. Опля.
— А при чем тут, простите, подкрашивание покойничков? Ведь не из крови же вы этот порошок добываете?
— А в нашей прокуратуре, — Гесс подался к Аяксу и понизил голос, — не доводилось, часом, заглядывать в протоколы осмотра трупов?
— Нет. — Аякс тоже снизил тон. — А что?
— А вы загляните.
— Зачем? — А потому что кровопотерю там тоже необходимо вносить. Спросите — зачем? Вопрос не по адресу… — Гесс хитро улыбнулся. — …ну, в смысле — не к прокуратуре. Спросите — к кому? В муниципалитет. В службу регистрации актов гражданского состояния. К ним.
— А им-то это к чему? — удивился Аякс.
— Да ни к чему, в том-то и дело. Положено, и все тут. — Гесс, покусывая губу, пощелкал затвором авторучки. — Скажите, вы вот, например, верите в Бога?
Аяксу показалось, что он ослышался.
— Что, простите?
— Так — верите? — настаивал Гесс.
Аякс не ответил.
— …а наши арбитры — верят.
— Поздравляю вас.
— …верят в учет.
— Это что ж — секта?
— Нет, это система. Набожные старушки ставят свечки в церквях, наши арбитры — галочки в ведомостях.
— И кто же потом смотрит эти… ведомости?
Гесс ернически перекрестился:
— А вы кого имеете в виду?
Аякс не успел ничего сказать — открылась дверь, и на пороге ординаторской, шумно дыша и озираясь, встал спецназовец. Лицо солдата было распарено, с сетчатой каски капала вода, на выпяченной от бронежилета груди трещала рация. Главврач обернулся к вошедшему с расставленными руками, точно собирался ловить его. Продолжая осматриваться, спецназовец хотел что-то сказать, однако Гесс не дал ему раскрыть рта, ткнул, как несмышленого щенка, в сваленные в углу вещи раненого: «Во-от!» Спецназовец перебросил за спину короткоствольный автомат, взял в охапку амуницию товарища, и уже разворачивался к двери, как встретился глазами с Аяксом. На секунду-другую, пока Гесс, спохватившись, не принялся выталкивать солдата за порог, в ординаторской воцарилась тишина. Этого времени Аяксу было достаточно, чтобы понять, что солдат не просто знал его в лицо, но не на шутку испуган встречей. Гесс, придерживая солдата под локти со спины и что-то смешливо втолковывая на ходу, провожал его до самой лестницы. В потеках грязной воды в углу остался лежать вскрытый комплект «сыворотки правды». Аякс подобрал аптечку. Точно такая была у застреленного им в библиотеке агента. И точно так же, как у застреленного агента, один из двух шприц-пистолетов в комплекте оказался использован. Где-то на первом этаже раздался громкий покатистый смех Арона.
В кармане Аякса ожил сотовый телефон. Это была Эстер. Она сказала, что Аякс должен немедленно прибыть для дачи свидетельских показаний в похоронное бюро — контора настаивает на этом.
— На чем настаивает контора, — уточнил Аякс, — на смерти моей?
— Инцидент с Рихтером исчерпан, — пояснила Эстер. — Он им все рассказал. Поезжай, тебе ничего не грозит. При одном условии…
— При каком условии?
— Не говори ничего про тайный ход Мариотта и про Эдит.
— Почему?
— Потому что заканчивается на «у». Не говори, и все.
* * *
В похоронном бюро Аякса ждали лейтенант Бунзен и дознаватель из главного Управления безопасности. Здание, в котором со времени перестрелки до сих пор не были вставлены окна, продувалось насквозь. На полу в холле ошметья лент полицейского заграждения валялись вперемешку с обрывками лент траурных. Под ногами хрустело битое стекло. Тем более странным Аяксу показалось сверкающее чистотой помещение морга. Догадаться о том, что место это было когда-то разгромлено и, по сути, оказалось в эпицентре боя, можно было лишь по чуть уловимому, задушенному лимонным дезодорантом запаху гари. Кафельные стены и пол как будто источали собственный свет. В стальные стенки холодильного шкафа можно было глядеться. Поверхность прозекторского стола покрылась защитной пленкой с узором в форме дымящихся кофейных зерен.
Дознаватель, потрясенный видом комнаты не меньше Аякса, обошел ее с разведенными руками.
— Как это понимать? — спросил он Бунзена.
Вместо ответа следователь попросил кого-то из спецназовцев позвать младшего сына Мариотта, Даниила, который ждал в предбаннике.
Даниилу было не больше двадцати лет, хотя, если не слишком всматриваться в его влажные, по-детски раскрытые глаза, по густой щетине и бритой голове можно было дать все сорок. Он утерся вязаной шапкой и сказал — не столько Бунзену, сколько контрразведчику, — что с тех пор как «бюро подверглось вооруженному налету», здание находилось под охраной полиции, хода сюда не было никому. Дознаватель сказал ему открыть холодильный шкаф.
— Какой вход? — с деланным безучастием спросил Даниил.
— Вход? — непонимающе переспросил офицер.
— Номер какой? — уточнил Даниил.
Дознаватель указал фонариком на крайнюю слева ячейку.
Когда Даниил отпер дверцу, офицер сам вытащил салазочный полок и взялся что-то внимательно рассматривать в нижней части шкафа.
— Скажи мне, что ты ищешь, — сказал вполголоса Даниил, обращаясь ни к кому, — и я скажу, что ты найдешь.
Дознаватель, копаясь в шкафу, не слышал его.
Аякс поймал на себе пристальный взгляд Бунзена, однако сделал вид, что занят осмотром входной двери. Дознаватель с грохотом закатил полок обратно в шкаф, резко выпрямился и одернул пальто.
— У вас, надо думать, по поводу всего этого… также — без комментариев?
Аякс не сразу понял, что вопрос был обращен к нему. На дознавателя он оглянулся лишь после того, как встретился глазами с Бунзеном.
— А вы чего хотите — комментариев или показаний? — спросил Аякс.
— Все ясно. — Дознаватель кивнул спецназовцам на выход, пошел следом и, задерживаясь на пороге, обернулся с усмешкой к Аяксу. — Знаете, почему человек не живет на Луне?
— Почему?
— Что, нет никаких версий?
— Нет никаких.
— Потому что не может.
— Это что — куплет?
— Нет. — Прежде чем закрыть за собой дверь, дознаватель пристукнул кулаком по косяку. — Это — Луна.
Аякс тоже собрался идти из морга, но Бунзен окликнул его:
— Минуту, Марк…
Собственное имя из уст постороннего прозвучало для Аякса подобно шлепку. Так к нему не обращалась даже Эстер.
— Что? — замер он.
Улыбаясь с напускным благодушием, следователь подошел к двери — встал так, чтобы заслонить Аякса от Даниила — и сказал полушепотом:
— Дело, которое я посылал вам по почте — вы внимательно
