Викторию улыбнуться.
А Эрис было не до улыбок.
– Останови армию. Отзови легион, который подошел к горе.
– Эрис, – со вздохом произнесла Констанция, – давай сперва отпразднуем твое возвращение, а об этом позже поговорим.
– Некогда, – отмахнулась Эрис. – Прикажи совету остановиться. Я знаю, как все было. Город первым поджег розы, а они стали мстить. Погибли невинные люди, но нельзя допускать новых смертей и кровопролития. Роз больше нет, а он больше не навредит городу.
Виктория спрятала волосы под новым куском муслина.
– Пока ты путешествовала, история претерпела изменения. Неудивительно, учитывая, как ненадежны рассказы из уст в уста.
Эрис сдвинула брови.
– О чем это ты?
– Скажи сперва, когда отец посадил те самые розы? – спросила Виктория.
– Когда мы только перебрались в город.
– И тебя нисколько не насторожило, что они расцвели лишь в прошлом году?
– Они питали отца своими силами, продлевая ему жизнь. Он был смертельно болен.
Виктория рассмеялась, надевая верхнюю юбку.
– Кто тебе такое сказал? Тварь с самого начала была подстрекателем, это ясно как божий день. – Виктория принялась затягивать шнуровку, даже не глядя, – ее пальцы давно приноровились к этому. – Сама видела, в каком состоянии моя вилла. Мы уже четвертый раз эти розы сжигаем. Они колдовские. Возможно, они управляют беженцами и повелевают им поднимать бунты. Их посадил наш отец, стало быть, и его околдовали…
– Неправда. Он сделал это по доброй воле.
– Откуда ты это знаешь?
– Он сам мне рассказал, – тихо ответила Эрис. – Я с ним столько времени провела, что тебе и не снилось.
Виктория скривилась. Констанция печально зажмурилась – ей не хотелось наблюдать за новой ссорой сестер.
– Магия не может управлять мыслями, – упрямо процедила Эрис.
– В давние времена это было возможно, – возразила из угла Констанция.
У Эрис все это просто в голове не укладывалось.
– Нет, причина в том, что в город не пускали людей. Они ждали у ворот без еды и воды. Их донимали усталость и голод. Не надо валить всю вину на магию.
Лицо Виктории снова приняло привычное выражение.
– Я все видела своими глазами. Розы захватили город, точно эпидемия, они оплетали стены и погребали под собой целые дома. А на следующий день грянул бунт. Беспорядки вспыхнули и в Верхнем квартале, все пылало, кроме роз. Бахадус первым заподозрил неладное. Он облил корни дегтем и поджег. Но они убили его. Стоило ему коснуться пепла, и жизнь покинула его. Он побледнел, позеленел, глаза вылезли из глазниц, мышцы растаяли. Когда ты споришь со мной, ты оскорбляешь память о его героической смерти, тем более что тебя тут не было.
Так вот как погиб Верховный священник.
– Мне жаль, – сказала Эрис скорее от отчаяния, чем от сожаления, – но я была здесь, когда горели западные ворота. Магией там и не пахло. Люди простояли на солнце так долго, что кожа начала слезать. И вовсе не чары их разозлили. И вовсе не по волшебству твои стражники стали рубить невинных.
Виктория осуждающе сощурилась.
– Магия – это сила, которой ты не понимаешь.
Эрис сделала глубокий вдох. Сердце взволнованно застучало в груди. Довольно сладких речей. Сейчас у нее остались только семейные узы, и пускай – милостью Аэру, Архайи, Жизни, королей, – этого хватит, чтобы сестры ей поверили.
– А вот и понимаю, – сказала она. – Я год прожила с Чудовищем – тем самым, которого тут зовут Тварью, – и оно научило меня магии. Оно совсем не такое, как написано в книге. Оно добрый и чуткий учитель, чью историю извратили короли.
Констанция зажала рот руками.
– Понимаю, в это сложно поверить, ведь мы с детства привыкли думать, что Тварь – это враг, но все иначе. Это такой же человек, как и мы все.
– Зря ты нам это рассказываешь, – предупреждающим тоном проговорила Констанция.
– Почему? Констанция, ты же теперь Вторая, ты можешь изменить ход вещей. Вместе с Викторией. Совет не сможет отказать, если вы обе дадите приказ отозвать легион.
Виктория отвернулась и натянула пару белых перчаток.
– Кажется, она слишком утомилась в пути…
– Неправда.
– …столько прошла, а по дороге чего только не привидится…
– Я вовсе не устала, – рявкнула Эрис и схватила Викторию за руку. – Чудовище уже не жаждет отмщения. Я помогла ему. Если вы на него нападете, только упрочите ненависть, разлитую королями, и обречете нас на новую бесконечную войну. Прикажите совету отозвать армию.
Виктория вырвала свою руку и наклонилась, заглянув Эрис в глаза. Ее взгляд был пронзительным и твердым.
– Забудь ты про совет. Ты хоть понимаешь, что значат твои рассказы, дурочка? Ты стала рабыней. Тварь и тебя околдовала, раз ты говоришь такое.
– Да нет тут никакого колдовства, – повторила Эрис сквозь зубы. – Это чистая правда. Вы отправляете легионы на убийство из-за лжи, ради защиты ничтожного города, созданного мертвыми королями, города, где всем заправляет совет, которому наплевать на людей, хотя именно им он и должен служить. Если вас убьют, и часа не пройдет, как вам найдут замену. Этот человек прожил в одиночестве несколько столетий и отказался от мести, хотя мог с моей помощью ее продолжать. А вы хотите уничтожить его покой и все плоды моих стараний!
– Тварь заставила отца посадить свои розы, которые погубили немало людей. – Виктория крепко сжала запястье Эрис. – Этот самый «ничтожный город» остается домом для сотни тысяч человек. Тварь погубила многих горожан. Я знаю их по именам. А ты?
– А имена тех, кто отдал жизнь за него, ты знаешь? – парировала девушка, отдернув руку.
– Не глупи. Смерть рабов и гибель невинных жителей – это разные вещи. Если я отзову легионы, Тварь уничтожит город, наши жизни, народ, которому я служу. Она ведь этого и хочет – и тебя использует в своих интересах.
Даже спустя столько времени разговоры с Викторией снова заканчивались хлесткими обвинениями. Сестры были как две пташки, которые ссорятся за последний кусочек пищи, пока в них целится охотник, метя прямо в сердца. С каждой секундой войско подбиралось все ближе к расщелине в горе. У Эрис не получилось переубедить Викторию и сломить ее веру в злобу Чудовища. Остался последний аргумент. Уж он-то должен убедить сестер. Иначе и быть не может.
– Этот год стал урожайным вовсе не потому, что короли снизошли и решили даровать стране изобилие. Совет использует магию, чтобы поддерживать в городе жизнь.
Она ожидала, что сестры ахнут, округлят глаза от удивления. Но они только переглянулись.
Они знают.
Девушку обдало волной жара.
– Так вы обе знаете? – Она перевела взгляд с одной сестры на другую и наконец задержала его на Констанции. – И ты, Стаци? Ты ведь следовала учению старательнее всех, кого я знаю, и тебя все устраивает? То, что это знание скрывается, что народ живет во лжи?
Констанция отвела взгляд.
– Наша цель – всеобщее благо, – вмешалась Виктория. – Магия – опасная и пагубная сила, поэтому за ней нужен контроль. И лучше, чтобы люди ни о чем не догадывались.
Эрис не сдержала злости в голосе.
– Твое мнение я и так знаю, Виктория. Пусть Стаци ответит.
– Я не один год пыталась примирить у себя в голове знания, полученные из книг, и реальность, – сказала Констанция, впившись взглядом в дверь. – Иногда я спрашиваю себя – а в те ли вещи я верю? Со временем я поняла, что магию можно использовать и в благих целях.
– И я так думаю! – воскликнула Эрис. От облегчения к горлу подступил ком. – Так что лучше бы Саулос и Ананос…
– То, что сделала Тварь, невозможно простить. Недаром короли назвали магию пагубной силой и сделали все, чтобы утроба города никогда уже не исторгла подобного монстра. – Сестра посмотрела на свои руки. – А если не можешь контролировать применение магии, как уберечь от нее других? Им было страшно не меньше, чем нам сейчас.
Эрис уставилась на нее.
– Ты считаешь, они правильно поступили, извратив правду и заставив других поверить в свою ложь?
– Это было необходимо, чтобы уберечь нас от новой катастрофы.
– Не знала, что ты такая.
– Она попросила меня о поддержке, – вступила Виктория. – Так что я провела с ней столько времени, что тебе и не снилось.
Эрис осклабилась.
– Сначала ты уходишь, ничего нам не сказав, заставляешь думать, что тебя уже нет в живых, – продолжала Виктория, слегка повысив голос. – Потом возвращаешься. Выясняется, что ты спелась с нашим врагом, который, само собой, извратил правду, выставив себя жертвой, чтобы переманить тебя на свою сторону. Теперь нам станет куда сложнее жить. Сперва розы захватили мой
