станции метро «Маяковская») появился Сталин. Только его тогда так встречали. Все, кто слушал, испытал огромное облегчение. Значит, он в Москве. Говорит спокойно. Опасность, нависшая над страной, за 4 месяца не ослабла. Враг черной тучей навис над Ленинградом, угрожает Москве.
Сталин говорил о наших потерях, о потерях противника, о провале молниеносной войны. О том, что резервы Гитлера иссякают, а наши только теперь разворачиваются в полном объёме. О том, что любое другое государство, потеряв такие территории, не выдержало бы испытаний.
Оборона Ленинграда и события под Москвой показали, что в огне войны выковываются новые бойцы и командиры, которые завтра превратятся в грозу для немецкой армии. В зале раздавались аплодисменты...
Вслед за выступлением Сталина в Ленинграде была объявлена воздушная тревога... Никто не мог предполагать, что 6 ноября будет торжественное заседание, а 7 — военный парад в Москве. Известие это было почти неправдоподобным даже для руководства Ленинграда.
— Что вы говорите, подумайте — сказал Жданов представителю Ставки Верховного Главнокомандования Воронову, — ведь парад нельзя провести в метро...
Сталин на Красной площади 7 ноября говорил: пусть вдохновляют вас в этой войне мужественные образы наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Вернувшись с мавзолея, где он произнёс несвойственную ему эмоциональную речь, вселяющую надежду и веру, Сталин снова был тем Сталиным, которого в то время привыкли видеть военачальники и наркомы, директора заводов, партработники: логически мыслящим, расчётливым, требовательным, жёстким, хотя и познавшим горькую цену своей былой самоуверенности.
И этот Сталин понимал, что нельзя терять ни минуты...
Когда Москве стало очень плохо,
Ставка обратилась к Ленинграду: срочно необходимы тяжёлые танки. Может ли хоть что-нибудь дать Кировский завод?
Жданову хотелось крикнуть:
— Какие танки? Откуда их взять? Почти нет электроэнергии, голод косит людей, — даже просьба начальника Генштаба со ссылкой на Сталина показалась невероятной.
Но обращение за помощью к Ленинграду означало, что все другие возможности исчерпаны.
— Производство танков пришлось прекратить, кончилась броня, необходимое оборудование и кадры эвакуированы, нет электроэнергии. До последнего времени на Кировском ремонтировали повреждённые танки, доставляемые с фронта. Теперь не в состоянии заниматься и этим. Последние 10 машин отправили на Невский плацдарм неделю назад.
— Тогда дайте двигатели и отдельные узлы для КВ. Необходимы минометы и пушки, сколько сможете...
И Ленинград дал!
Оборонные заводы работают. Февраль 1942 г.
Всё в Ленинграде работало на войну. Фабрика «Скороход» выпускала снаряды. Парфюмерная фабрика «Грим» — не губную помаду, а противопехотные мины. Кустарная артель «Примус» освоила выпуск автоматов. В Ленинградской блокаде всё невозможное стало возможным. Невозможно было держаться на ногах, а люди держались. Невозможно было стоять у станков, но заводы работали. Невозможно было сдерживать врага на подступах к Ленинграду, но врагу не давали сделать вперёд ни шагу.
Невозможно было построить новые укрепления, доты и дзоты вдоль Финского залива, который, замерзнув, стал опасен для расположенного на берегу Кировского завода. Враг был на том берегу. Долбили мёрзлую землю, таскали тачки с цементом, рыли трёхкилометровые траншеи.
На совещании начальников штабов групп армий «Север», «Центр» и «Юг», которое в середине ноября 1941 года провёл начальник Генштаба Вермахта Гальдер, генерал Бреннеке говорил, объясняя неудачу под Ленинградом:
— Петербург для русских — не только второй по величине политический, промышленный и военный центр, но и великий, с их точки зрения, символ, своего рода знамя, под которым они готовы идти на смерть. Этот город считается у них колыбелью революции и носит имя основателя большевистского государства. С первых же дней войны нам пришлось иметь дело не только с армией, но и с сотнями тысяч фанатиков — жителей города, которые пошли в так называемое народное ополчение, которое участвует в строительстве оборонительных сооружений, задержавших наше продвижение к Петербургу почти на месяц. А когда нам удалось, господа, прорвать эти укрепления и подойти к городу почти вплотную — на нашем пути обнаружилось ещё несколько поясов из металла и бетона.
«Полуторка» на Дороге жизни
Леса и болота, летом кишащие комарами, осенью превратились в непроходимые топи. А потом наступили зимние холода... А теперь нам остаётся рассчитывать лишь на то, что голод в Петербурге довершит наше дело.
Дорога жизни начала действовать 19 ноября 1941 года — по Ладоге прошли первые подводы, гружёные мукой. От вражеской авиации Ладожскую трассу охраняли зенитчики.
Д. Шостакович работает над VII симфонией
В канун 1942 года по Дороге жизни из города вывозили лишних здесь людей — стариков, детей, неработающих женщин. Спасая их жизни, Ленинград спасал и самого себя: за счёт эвакуированных можно было улучшить питание оставшихся.
Зимой и летом 1941—42 гг. из города по Ладоге было вывезено около миллиона ленинградцев. На грузовиках в кузовах — зимой, на баржах — летом. Многие не достигали противоположного берега.
Узкая полоска между восточным и западным берегами, всего каких-либо тридцать километров длиною, превратилась в главное направление Ленинградского фронта.
Мастер Василий Васильевич за работой
За жизнь ленинградцев боролись на этой своеобразной передовой шофёры, дорожники, грузчики, лётчики, зенитчики, регулировщики, ремонтники.
И как боролись! Дни и ночи, крепко сжимая руль машины и зорко всматриваясь вперёд; дни и ночи, расчищая на трассе сугробы и торосы; дни и ночи не разгибая спины, с тяжёлой ношей на плечах.
И всюду, на каждом метре узкой ледяной полоски — людей караулила смерть. Редко кому из шоферов выпадало счастье проскочить ледовую трассу, не угодив под яростную вражескую бомбежку или артиллерийский обстрел. Куда деваться водителю на льду озера?
Ольга Берггольц, глядя на маленького, хрупкого Шостаковича, когда его, после исполнения Ленинградской симфонии, написанной в блокадном городе, стоя приветствовал ликующий зал, думала:
— А ведь он сильнее Гитлера!
Александр Фадеев: «Ленинградцы могут гордиться тем, что они сохранили детей. И дети могут гордиться тем, что они отстояли Ленинград вместе со своими отцами, матерями, братьями и сёстрами.
Ленинградские мальчики и девочки потушили десятки тысяч зажигательных бомб, множество пожаров, они дежурили морозными ночами на вышках, носили воду из проруби на Неве, стояли в очередях за хлебом.
И самый великий подвиг школьников Ленинграда в том, что они учились!».
Зимой 1941—1942 годов Военным Советом Ленинградского фронта был создан специальный резервный полк для того, чтобы с улиц и из домов убирать
